Форум "Дюмания"

 Отправлено: 20.01.06 14:49. Заголовок: Роже Нимье "Влюбленный д`Артаньян, или пятнадцать лет спустя"

Перепечатано по изданию:
Роже Нимье. Гасьен де Куртиль де Сандра.
Влюбленный д`Артаньян или пятнадцать лет спустя. Дневники Шарля де Баатца, сеньора д`Артаньяна: Роман. Дневники. - СПб.: СП СМАРТ, 1993 - 400 с.
Перевод с французского Святослава Свяцкого.

Дамы и господа! Прошу набраться терпения: текст перебивается вручную, а потому будет выкладываться регулярно, но небольшими порциями.

Два собеседника в двух постелях
28 июня 1642 года Тараскон, еще не забывший святую Марту, которая отразила набег зловещей Тараски*, стал свидетелем встречи сомнительного святого с несостоявшимся тираном.
*Тараска – сказочное чудовище, пожиравшее людей. По легенде св.Марта расправилась с ним, окропив его святой водой.
Людовик XIII был обязан своим прозвищем Справедливый тому обстоятельству, что, родившись под знаком Весов, он неизменно стремился сохранить равновесие между разумом и капризом, иначе говоря, между мужским и женским началом.
Что касается кардинала Ришелье, то хотя после восемнадцати лет правления он все еще оставался весьма весомой фигурой, эта фигура с каждым днем теряла свой материальный вес. Могила разверзлась в его собственном теле в виде нарывов и язв.
Меж тем тарасконцы (и еще более тарасконки) с их бойкими языками комментировали появление короля, разгуливая по двум наиболее примечательным местам города, то есть по площади и главной дороге. В три часа дня площадь была как всегда залита солнцем, а дорога погружена в тень.
При этом жители имели возможность любоваться своим замком, возведенным в 1291 году на фундаменте римской крепости и обновленным с приходом XVI столетия как раз к началу религиозных войн.
В замке были тоже свои тени и свое солнце. Но теням было двадцать лет, а солнце тускнело. Негромкой беседе монарха с министром в одном из самых красивых залов с видом на Рону вторили стенания де Шаваньяка и де Ту, сторонников Сен-Мара, закованных в цепи и брошенных в здешнее подземелье точно так же, как он сам был брошен в подвалы крепости Монпелье.
Объясним вкратце, отчего мы очутились здесь и отчего Сен-Мару, фавориту великого короля, в конце своего блистательного пути пришлось делить со своими друзьями столь жалкую участь.
3 февраля два пышных поезда покинули Фонтебло. Сопровождаемый кардиналом король отправился на осаду Перпиньяна. Четырьмя месяцами ранее посланцы восставшей против Филиппа IV Каталонии явились просить защиты у Франции, которая и была обещана им в Перонне. Понадобилось время, чтобы великие мира сего всколыхнулись и чтоб пришли в движение войска. Кардиналу с его диетой потребовалось для этого несколько дней дополнительно.
Но если Людовик XIII ел мало, а Ришелье и того менее, то их свиты отличались отменным аппетитом. Кроме пажей и придворных, там были рейтары и мушкетеры.
Пренебрежем пажами, которые питались фруктами, и придворными, которые довольствовались печеньем, выражая тем самым почтение к немощи своих повелителей. Но уже рейтары, они же легкие кавалеристы, не оправдали свое имя. Что же до мушкетеров, то они посчитали кремнистые кряжи замаячивших вдали Пиренеев за сигнал к действию. Они объедались впрок в ожидании такой компании, где даже куропаткам ради изящества придется питаться уксусом и где уж, конечно, не будет выбора в дичи.
Предводители полагали, что первым французским городом, который сможет накормить два столь значительных сборища, будет Лион, куда следует добираться порознь. Людовик XIII двигался впереди. Через три дня за ним следовал кардинал. Эти три дня были необходимы, чтобы курицы успели снестись, кролики наплодиться, вишни дозреть на ветках – обстоятельство в походе немаловажное.
Гимном Te Deum была отмечена в Лионе победа, которую одержал в Германии граф Гебриан при Кемпене. Это послужило предлогом, чтобы полакомиться трюфелями.
Когда добрались до Валанса, великий письмоводитель Ришелье Мазарини получил из рук короля красную шапку кардинала. По этому случаю увлеклись раками.
Ришелье, почувствовав слабость, отстал и был чуть не съеден в Нарбонне комарами. Людовик XIII продолжал путь в обществе своего любимца Сен-Мара.

 Отправлено: 07.03.06 15:37. Заголовок: Re:

- Явная или тайная, но война ведется с 1618 года. Таким образом, двадцать четыре годика мы уже лакомимся за столом, трапеза для целого столетия, а то и двух.
- Как вам будет угодно! У меня нет свинцовых копий и трюфельных полей. Чтобы жить, мне нужна война.
- Остаются еще турки.
- Недавно я пустил одного ко дну.
- Протестанты.
- Олухи царя небесного.
- Ба! Все устроится! Вы знакомы с Урбаном VIII?
- Нет.
- Вам следует его посетить.
- Мне?
- Да, вам.
- И что он мне скажет?
- Он вручит вам договор о всеобщем мире, имеющий силу на три столетия вперед и подписанный самыми влиятельными монархами Европы.
-Выходит, войны не предвидится до середины ХХ века?
- Окончательно и бесповоротно.
- Но через триста лет можно будет начать сначала?
- Весьма вероятно.
- В ту пору я буду слишком стар для этого, - со вздохом заметил д`Артаньян.
- Я же сказал: вам предстоит важное дело.
- Что же мне делать с этим договором?
- Передадите его кардиналу Ришелье вместе с личным посланием Папы.
- И это все?
- Да, все.
Д`Артаньян призадумался. Желая освежить его мысли, Пелиссон де Пелиссар протянул мушкетеру стакан с вином и наклонился к его уху:
- Скажите, не обмануло ли меня зрение, когда я сюда входил?
- Что вы имеете в виду?
- Некий дворянин в постели, а также две особы прекрасного пола…
- Весьма возможно.
- Кто эти дамы?
- Вы непременно желаете знать это?
- Да.
- А вот не скажу.
- Отчего же?
- Оттого, что вы необычайно богаты, и это всегда нравится девушкам.
- О!
- Есть и другая причина: вы слишком хороший христианин и вам надо дать возможность побороться с дурными наклонностями.
- Так, так!..
- И, наконец, третья причина, - продолжал невозмутимый д`Артаньян, - вы, несомненно, понравитесь девушкам, как вы мне об этом уже сообщили.
- У девушек бывают слабости. Но я силен.
- И, наконец, еще одна, самая веская: ваш знаменитый летательный аппарат, если его капельку щекотнуть, сможет вдруг взлететь, и тогда вы без дальних разговоров похитите обеих красавиц.
С этими словами д`Артаньян поклонился Пелиссону де Пелиссару и вышел из комнаты.

 Отправлено: 10.03.06 13:39. Заголовок: Re:

Рабютинада

То, о чем бедняга Пелиссон не был осведомлен вовсе, наши читатели знают лишь отчасти.
В течение пяти столетий Рабютены были самыми большими насмешниками во всей Бургундии.
Роже, которому в ту пору стукнуло двадцать четыре, принадлежал к младшей ветви этой знаменитой семьи.
Хотя он пристрастился к воинскому ремеслу, причуды и проказы его интересовали куда больше.
Но отец нашел средство против повесы-сына, велев ему жениться на Габриеле де Тулунжон, дочери губернатора Пиньероля.
Роже решил, что близость этой девушки к крепости вряд ли сослужит ему хорошую службу. Кстати, именно в Пиньероле был заточен Железная Маска несколько лет спустя. В силу своего своеобразного предчувствия Роже старался сохранить свое лицо, и он изыскал средство против женитьбы, пустившись в путешествие.
Его кузине Мари было шестнадцать. Она принадлежала к старшей ветви семьи Рабютенов.
Ее отцом был знаменитый барон де Шанталь, который покинул однажды в момент торжественной пасхальной мессы собор, чтобы участвовать в поножовщине близ ворот Сен-Антуан.
В связи с этим повесили его чучело, а сам он впоследствии погиб под ударами двадцати семи пик на острове Рэ. Поскольку двадцати семи ран для такого человека оказалось маловато, английская эскадра прихлопнула его еще ядром, что, разумеется, тоже было не лишено некоторого основания.
Что же касается Жюли де Колино дю Валь, то ее происхождение было не столь блистательно.
Роже де Бюсси-Рабютен объяснял его следующим образом:
- Ее папаша торговал сельдью в Булони. И хотел уж было назваться Сельдино, но в этот момент перешел к торговле более крупной рыбой и выбрал себе фамилию Колино.
Роже все откладывал день своего выздоровления. Для этого у него была веская причина: выздоровление означало бы третью дуэль с д`Артаньяном, но д`Артаньян сделался его другом.
Однако в то самое время, как д`Артаньян превратился в друга Роже де Бюсси, сам де Бюсси превратился в соперника д`Артаньяна.
Наш гасконец не мог не сравнить себя с Роже, и это сравнение было явно не в его пользу.
Красавец Роже обладал всеми преимуществами приятного обхождения: знал наизусть Вергилия и Петрарку, разбирался в редких тканях и владел искусством игры в мяч, умел приятно позевывать и возводить глаза к небесам, обладал даром насмешничать, разбирался хорошо в сортах вываренных в сахаре фруктов, знал толк в теологии и в игре на лютне и, наконец, усвоил науку напускать на себя томность.
Д`Артаньян же, в свою очередь, торопился с очередным поединком, так как ему не терпелось вновь обречь молодого человека на неподвижность. В самом деле, пока нога Роже двигалась в танце, пока рука сгибалась, он, д`Артаньян, был всего лишь солдат, дитя удачи, и проигрывал рядом с владетельным дворянином, с которым было, впрочем, приятно обниматься и целоваться, ибо на одной щеке у него сияла доблесть, а на другой – богатство.
Дадим этому объяснение: д`Артаньян ревновал.
- Мой дорогой друг, - сказал ему однажды Бюсси, - погодите еще денечек. Я уже хожу, но пока под ногами сплошные кочки.
- Тогда давайте драться сидя.
- Это каким образом?
- На пистолетах. Мы сядем в двух противоположных концах комнаты.
- А что, это возможно?

 Отправлено: 10.03.06 13:40. Заголовок: Re:

Послышался стук падающего тела. Это упала в обморок Мари.
Первым душевным движением д`Артаньяна было чувство удовлетворения: Бюсси слыл непревзойденным стрелком.
Вторым – досада. Придя в себя, Мари обратила взгляд на кузена.
- Не волнуйтесь, - сказал Бюсси, - все будет сделано с изяществом и вкусом. Мы закроем занавески и устроим подобие ночи. Перед каждым из нас поставят стол. На столе – две свечи, две бутылки испанского вина, два пистолета. Свечи будут зажжены, бутылки – полны вина. Прежде, чем выстрелить, мы осушим по бутылке. Тогда наверняка хоть что-то пойдет вдребезги: либо бутылка, либо череп.
Д`Артаньян согласился на эти условия, сухо кивнул Роже, с печальным достоинством поклонился Мари и вышел. Едва он оказался за порогом, Бюсси глянул со всей серьезностью в глаза Мари.
- Что вы думаете, моя дорогая, об этом доблестном дворянине?
- Он слишком доблестный.
- И в то же время утонченный, не правда ли?
- Возможно, станет со временем.
- Отличный наездник…
- Не знаю… Днем можно жить в седле. Ну, а ночью?
- Да, но глаза у него мрачные.
- Однако не испанские.
- Беспокойство в чертах?
- Не такое, как у итальянцев.
- Рассеянность?
- Он не англичанин.
- Ну, а насчет того, что он влюблен в вас?
- Так он же француз!
И девушка расхохоталась, что лишь прибавило ей очарования.
- Теперь мой черед задавать вопросы. Что мне делать с его любовью?
- Ответить взаимностью.
- Каким же образом?
- Придумайте сами.
- Хорошо ли по-вашему звучит имя…
- Имя?..
- Госпожа д`Артаньян.
- Мне кажется, не очень. Было б лучше даже госпожа Цезарь или мадам Эпаминонд.
- Тогда я в затруднении. А вдруг он в один прекрасный день станет маршалом Франции?
- Я буду им еще ранее.
- Да, но вы его скоро убьете.
- Клянусь, все будет наоборот.
- В таком случае, он убьет вас? Подумайте, два маршала Франции погибнут в один и тот же день!
- Нет, я первым выпью свою чашу.
- Ну, а если у вас дрогнет рука?
На лице у Роже появилась улыбка досады.
- Дрогнет… После двух жалких бутылок вина…
- Ну, а если ваш пистолет даст осечку?
- Тогда я возьму другой.
- А если…
- Тогда вы женитесь на мадемуазель де Тулонжен, которой предназначил меня мой отец.
- Ну, а если вы выживете…
- Тогда есть опасения, что я сам вступлю в этот брак.
- Жизнь полна ловушек. И каждый метит в свою яму.
- Значит, надо смотреть под ноги.
И молодые люди принялись хохотать, как повелось у Рабютенов.

 Отправлено: 10.03.06 19:29. Заголовок: Re:

Юлёк (из клуба) пишет:

цитата:

Подумайте, два маршала Франции погибнут в один и тот же день!

 Отправлено: 24.03.06 12:43. Заголовок: Re:

Где ни Бюсси, ни д`Артаньян не расстались, как ни странно, с жизнью

Пелиссону де Пелиссару предложили подготовить дуэль.
Поясним с помощью одного только имени, каким образом этот легендарный соблазнитель и христианин проник в гостиницу к де Бюсси. Это одно имя – Ла Фон.
Пелиссон был игрив. Ла Фон был циничен.
Пелиссон верил в Бога. Ла Фон был с Богом на «ты» и использовал его для поручений.
Пелиссон пел модные песенки. Ла Фон насвистывал назойливые мотивчики.
Пелиссон занимался изобретением летательного аппарата. Ла Фон летал.
Пелиссон обсасывал белый трюфель в момент пробуждения. Ла Фон ел трюфели всю ночь.
Из этого становится ясно, что Ла Фон был главным служителем и доверенным лицом Пелиссона де Пелиссара.
Ла Фон соблазнил двух служанок Мари и Жюли. Одной он посулил, что женится на ней, другой – что бросит ради нее жену и они убегут вдвоем на край света.
Из ранга служанок он возвел их в ранг любовниц, потчуя обеих вареньем. Потому что господин Пелиссон никогда не путешествовал без варенья. Вазочки с вареньем были его чернильницами.
Человек с таким слугой был любезно принят известными нам обитателями гостиницы. Он предложил им показать свой летательный аппарат, и его предложение было с восторгом принято.
Затем его попросили взять на себя устройство этого странного поединка между д`Артаньяном и Роже, уже назначенного на тот же день на шесть часов пополудни.
Пелиссон обдумывал это предприятие два часа подряд.
И вот каковы результаты его раздумий. Если д`Артаньян будет убит, возложенная на того кардиналом миссия перейдет целиком и полностью к нему, Пелиссону де Пелиссару.
Но поскольку он считал себя христианином со всеми вытекающими отсюда недостатками и поскольку его летательный аппарат пока еще не летал, то существовала необходимость воспользоваться иным летательным аппаратом, имя которому было д`Артаньян.
При условии, разумеется, что и этот летательный аппарат сможет все-таки полететь.
Плодом этих размышлений было то, что Пелиссон сунул руку в карман и извлек оттуда флакончик, содержимое которого перелил в две бутыли, предназначенные для Роже де Бюсси-Рабютена. То было сильнейшее успокоительное средство, которым Пелиссон потчевал дам, чтобы остудить их страсть в отношении своей особы.
Выпив снотворного, Роже будет сражен усталостью и ему не достанет сил выстрелить.
Читатели, разумеется, сурово осудят действия Пелиссона де Пелиссара.
Однако, можно возразить, что с одной стороны Пелиссон был сказочно богат и с другой стороны – речь шла о всеобщем мире.

 Отправлено: 24.03.06 12:43. Заголовок: Re:

Пока этот достойный дворянин завершал свои приготовления, д`Артаньян завершал свой туалет с хладнокровием человека, который готовился предстать перед знакомым ему обличием смерти – и многоликим, и глупым одновременно, и, представ, сделать вид, что не дивится увиденному, чтобы не нанести таким образом этой даме оскорбление.
В этот момент кто-то стал царапаться в дверь.
Д`Артаньян велел Планше открыть.
Появилась Жюли де Колино дю Валь.
На ней было платье из серого муслина, что давало возможность оценить в полной мере и руки, и плечи.
Платье было отделано лентой вишневого цвета, что отлично гармонировало с губами девушки.
- Господин д`Артаньян, ситуация такова, что мне не нащупать нерв нашего разговора…
- А вы попробуйте, сударыня, попробуйте, если, конечно, не желаете присесть.
- Вы не должны быть причиной того, что мадемуазель Шанталь погибнет с тоски.
- Отчего у вас такие опасения?
- Неужели вы не видите, как она любит кузена? Надо быть слепым…
Д`Артаньян был сильным человеком, но он побледнел.
- Что до самого Роже, то он уже страдал от неразделенной любви в прошлом. Теперь он открыл свое истерзанное любовью и полное меланхолии сердце двум италийским морям, после чего бросился в эту новую любовь, уверив себя в том, что это все же хоть отчасти Она.
- Отлично, мадемуазель. Обещаю вам, что господин де Бюсси-Рабютен выйдет победителем из поединка.
- Но если он убьет вас?
- Со мной это уже случалось.
- Вы феникс среди рыцарей, я буду ухаживать за вами, я исцелю вас, я…
- Но кто ж та особа, которая так ввергла в отчаяние господина де Бюсси-Рабютена?
- Вероятно, это все-таки я сама.
И тут она исчезла – вишневая, чуть серая…

 Отправлено: 24.03.06 12:44. Заголовок: Re:

Какое-то мгновение д`Артаньян рассматривал себя в зеркале.
- Какая жалость, - сказал он сам себе, - мне нравится, как эта голова сидит на плечах.
Внезапно раздались спорящие голоса.
Это Планше не разрешал Ла Фону войти в комнату.
- Я тебе говорю, он с женщиной.
- С женщиной? Как ты узнал об этом?
- По платью, болван.
- Мне случалось видеть отменнейшие платья, но внутри был мужчина.
- Мой друг, мужчины не носят платьев.
- Мужчины – нет. А Папа – носит.
- Да от такого сравнения разит сатаной.
- Не отзывайся дурно о моем друге, с которым ты не знаком.
- Я знаком с двадцатью шестью способами обращения с палкой.
- А я знаю двадцать семь способов обращения с Господом Богом.
Тут открыл рот д`Артаньян:
- Что там такое?
- Этот малый, сударь, желает пролезть в комнату.
- Этот олух не дает вам возможности встретиться с его святейшеством Папой.
- Разве мне предстоит встреча с его святейшеством?
- Вот именно.
- Когда?
- Через час.
- Где?
- Вам надлежит следовать за мной.
- А твой хозяин?
- Уехал вперед.
- А дуэль?
- Переносится на ночь.
- Планше, шпагу, плащ. Мы едем.
Планше скорчил физиономию.
- Сударь…
- Что такое?
- Шпагу на встречу с Папой?
- Он не обратит на это внимания, он правит молниями, не шпагами.
И Планше подал плащ и шпагу.

 Отправлено: 31.05.06 16:10. Заголовок: Re:

Папа и мушкетер
Д`Артаньян вскочил в карету, занавески тотчас задернулись.
Пелиссон де Пелиссар, сидя рядом, разглаживал усы.
Планше и Ла Фон устроились на козлах. Между ними торчал вооруженный кнутом кучер, готовый в случае необходимости вмешаться в их ссору.
Они проехали с полчаса, и д`Артаньян нарушил, наконец, молчание.
- Мой друг, в вашем роду было столько святых. Сообщите мне по секрету о главном достижении Урбана VIII.
- Главных достижений два, притом весьма значительные.
- Два? Черт побери, какой понтификат!
- Во-первых, он упразднил иезуиток.
- Иезуиток?
- Вот именно. Мало того, что они были женщинами, они желали еще сверх прочего быть иезуитками!
- Ну, а второе?
- Он окрестил Ришелье.
- Тысяча дьяволов! Так ему, наверно, лет сто, вашему папе.
- Отнюдь. Он свеж, как огурчик. Он посвятил Ришелье в кардиналы.
- Выходит, без Урбана VIII…
- У нас не было возможности звать Ришелье его высокопреосвященством…
- Что было бы в высшей степени неучтиво.
В этот момент карета остановилась.
Соскочив со ступеньки, д`Артаньян очутился перед одиноко стоящим домом, одно окно в этом доме светилось. Дверь распахнулась.
Человек в черном со свечой в руке предложил д`Артаньяну следовать за ним по лестнице, стены которой были обиты темно-серым бархатом.
В конце лестницы скрытая за занавеской и обитая тем же бархатом дверь открылась прежним таинственным образом.
В сопровождении своего спутника д`Артаньян миновал несколько коридоров и отказался перед третьей дверью, и она, в свою очередь, распахнулась.
Человек в черном исчез.
Д`Артаньян переступил порог.
Закутанный в меха старец сидел в кресле, грея ладони с короткими пальцами над пылающим в камине огнем.
Он поднял одну из ладошек, словно желая благословить широкий табурет на треноге.
- Садитесь, сын мой.
Невозмутимый от природы, привыкший к общению с сильными мира сего д`Артаньян ощутил дрожь.

 Отправлено: 31.05.06 16:11. Заголовок: Re:

Человек, с которым его свела судьба, превосходил на тысячу Портосов самого могущественного в мире монарха. Его род был древнее рода Монмаранси, Габсбургов и Роганов. Его духовное наследие не погаснет вовеки, разве что с последним на земле человеком, который, будучи последним на земле папой, покинет пылающий корабль.
- Ночи в Риме холодны, - заговорил Урбан VIII. – Мне известно, что ваше пребывание здесь не было таким уж скверным, откинем, разумеется, то прискорбное происшествие… Напомните мне, пожалуйста, название траттории.
- Траттория «Мария-Серена», ваше святейшество.
- Да, да. Тот способ, к которому они прибегли, хорош для жарки цыплят. Может, стоило с ними как-то объясниться?
Д`Артаньян отнюдь так не думал, но губы у него дрогнули – самые гасконские губы во всей Франции, и это движение не укрылось от папы.
- Позвольте считать, ваше святейшество, что у них есть привычка к особому блюду: мушкетер с перчиком.
- Глупейшая путаница. Мы поступаем так с испанскими шпионами.
Д`Артаньян выгнул стан на табурете.
- Значит, я похож на шпиона?
- Вы похожи на испанца. На слегка испорченного испанца. Впрочем, в Риме вам нечего опасаться. Ведь при вас ваша шпага. Ну, и потом здесь я. Или, по крайней мере, то, что ходит в моих туфлях и считается мною.
Д`Артаньян ерзал как школьник на краю табурета. Опустившись на колени, он склонился перед папой.
- Я пожму руку вам на дорогу, ничего более сделать для вас я пока не могу. Париж отсюда в ста пятидесяти лье.
- Значит, это заботы моей лошади.
- Тогда она получит мое благословление так же, как вы. Видите эту папку?
И Урбан VIII указал на увесистую кожаную папку зеленого цвета с золотыми украшениями.
- Здесь три великих монарха. По крайней мере, их души. На худой конец – их подписи. Император Священной Римской империи Фердинанд III, король Испании Филипп IV, король Англии Карл I. Не хватает лишь печати вашего монарха Людовика XIII…

 Отправлено: 31.05.06 16:12. Заголовок: Re:

Урбан VIII принялся рассматривать свои ногти и затем бросил как бы невзначай:
- Тогда всеобщий мир будет провозглашен.
Он кашлянул два-три раза, бросил быстрый взгляд на мушкетера:
- В каких отношениях вы с кардиналом Ришелье?
- Мы помирились друг с другом, ваше святейшество.
- Знакомы ли вы с кардиналом Мазарини?
- Нет, ваше святейшество. Я только видел его и мне известна та репутация, которой он пользуется.
- О! Вид не соответствует репутации. Это письмоводитель, которым мы обеспечили Ришелье. Кстати, как он себя чувствует?
- Как всякий человек, который днем пьет бульон, а ночью потребляет пузырек с чернилами.
Папа вновь улыбнулся той тонкой улыбкой, которая покорила д`Артаньяна.
- Договор вы должны вручить кардиналу Ришелье. И никому другому.
- Ваше святейшество желает сказать, что королю…
- Король не более, чем дитя. Вы знаете господина Гротиуса?
Д`Артаньян не знал господина с такой латинской фамилией.
- Ученый, к тому же прекрасный исследователь. Даже ботаник, если говорить о королевском семени. Прочтите ответ, посланный им в Швецию. Но Швеция не способна после попойки держать язык за зубами. Вот копия.

 Отправлено: 31.05.06 16:13. Заголовок: Re:

Урбан VIII взял со столика валявшийся там, как казалось, случайно, листок бумаги.
«Наследнику трижды сменили кормилицу, ибо он не только истощает грудь, но и терзает ее. Соседям Франции следует не терять бдительности перед лицом хищности в столь юном существе» - прочитал папа. – В предвидении неожиданностей французское королевство будет первым гарантом договора. Не терять бдительности – это означает в данном случае не дать ему возможности преступить этот договор. Что с вами, сударь?
- Простите, ваше святейшество… Я всего лишь солдат. Скажу вам по простоте: я всегда считал Людовика XIII своим королем.
- Конечно… конечно… Он славный человек, правда, немного завистник, к тому же без ума от своих усов. Меланхоличная личность, но он крепко держится за нить, именуемую Ришелье. У меня, впрочем, тоже кое-какие сложности в связи с вашим знаменитым кардиналом. Я не хотел, чтобы он трогал Вальтлин. Но он не послушался. Я запретил ему вступать в союз с Густавом-Адольфом. Он бросился в его объятия. Впрочем, пренебрежем этим. Он человек решительный и по-своему мудрый.
Урбан VIII на минуту задумался.
- Необходимо добиться, чтоб он вновь обрел сон.
Затем папа продолжал:
- Я уже говорил вам об опасностях. Только мы с вами знаем о договоре. Так что храните тайну. Подумайте, какую выгоду могло б из этого извлечь какое-нибудь герцогство - я не говорю Миланское, или какое-нибудь ледяное царство, я не говорю Россия. Повторяю: они могли б извлечь выгоду, зная наперед свою судьбу. Если вы встретите француза, немца, испанца или англичанина, мирно продолжайте свой путь: они представители тех великих наций, что пляшут одну и ту же кадриль. Если вы встретите человека с берегов Балтики, голландца, мавра – обнажайте шпагу и бросайтесь вперед, чтобы предупредить нападение. Этим людям нужна будет ваша жизнь, чтобы завладеть папкой.
Д`Артаньян затрепетал. Голос Урбана VIII звучал металлом веков. Новый Иисус Навин возвещал крушение стен, разделяющих народы, которые наблюдают друг друга пока лишь в щели.

 Отправлено: 31.05.06 16:13. Заголовок: Re:

Папа заговорил тише и доверительнее:
- Универсальный договор о мире содержит семнадцать тысяч двести различных статей. Меньшим количеством нам было не обойтись. Следовало предусмотреть все: угасание и крах династий, появление новых ересей, возникновение несуществующих пока держав и их притязания, которые предстоит удовлетворить, осушение некоторых морей, что даст людям великолепные угодья, искусственный поворот рек, отчего возникнет один огромный поток, циркулирующий по кругу, обширные скважины, пробитые в недрах вселенной с целью добыть оттуда подземный огонь, создание летательных аппаратов еще более тяжелых, что построил наш дорогой друг Пелиссон де Пелиссар и могущих домчать до лунного диска четыре персоны: старца, юношу, женщину и ребенка, - все это вполне естественно и даже менее сложно по устройству, чем хлебное зернышко.

 Отправлено: 31.05.06 16:14. Заголовок: Re:

Мушкетер и папа

Д`Артаньяна ошеломила грандиозность начертанной перед ним картины.
- Название этого договора звучит лучше всего по-латыни. Вы знаете латынь?
- Нет, ваше святейшество. Знаю лишь наизусть Peccavi (Грешен - лат).
И д`Артаньян вновь опустился на колени перед Урбаном VIII, лепеча губами смутные звуки. Миледи – бледная, в мерцающем ореоле, полная ненависти, без головы – промчалась перед его взором.
- Дитя мое, ваши грехи могут быть лишь грехами солдата. Солдаты и люди, посвятившие себя искусству, имеют право на отпущение грехов.
Д`Артаньян потупил голову. Лишь мужчины умеют плакать.
- Вы ни разу не поверяли свой грех исповеднику?
- Его преосвященство отпустил мне грех четырнадцать лет назад.
Папа не мог сдержать гримасы:
- Этот влезет повсюду!
Но профессиональный навык возобладал, и Урбан VIII, совершив мысленный прыжок, перешел прямо к сути и громко произнес:
- Преступление?
- Да.
- Месть?
- Да.
- В одиночку?
- Нас было пятеро.
- Женщина?
Не смея сказать ни слова вслух, д`Артаньян кивнул.
- Шпага? Пистолет? Что еще?..
Урбан VIII провел по своей шее.
- Топор? Вот оно как. Бедное существо… Отвратительное существо, не так ли? Топор подходит более всего. Один-единственный удар? Выходит, знаток дела, палач. Я полагаю, это понравилось Ришелье. А туловище? Погребли?
- Спустили по реке…

 Отправлено: 31.05.06 16:14. Заголовок: Re:

Д`Артаньян говорил с большим трудом. Пот крупными каплями катился со лба.
- Полагаю, эта женщина заслужила свою участь. Выходит, это не преступление, а мера защиты, однако событие омрачает ваши ночи. Я освобожу вас от терзаний.
Папа сотворил крестное знамение над головой мушкетера и произнес несколько слов по-латыни.
- Недурная молитва. Я горжусь тем, что сам ее составил. Поднимитесь.
- Да благословит вас небо, ваше святейшество, за то, что вы сочли меня достойным вашего поручения.
- Вы известны в Европе, господин д`Артаньян, особенно после вашего путешествия в Англию в 1625 году. Я велел, чтоб мне сообщили подробности. Это произошло на второй год моего понтификата, однако в памяти все сохранилось.
Д`Артаньян покраснел.
- От меня ускользнули лишь две-три детали. Поясните, пожалуйста. В этой гостинице, в Амьене, слуга, которого звали Гримальди…
- Гримо, ваше святейшество.
- Раскроили ему череп рукоятью вил или же граблями?
- К сожалению, вилами.
- А граф де Вард, был он пронзен трижды или четырежды вашей шпагой?
- Четырежды, ваше святейшество.
- Живой человек, пригвожденный к земле подобно кукле! Сколько бы ему было? Сорок два? Теперь этого уже не узнаешь. Объясните мне, почему эти четыре удара шпагой не тревожат вашу совесть. Я напишу на эту тему соответствующее двустишие.
- Служение королеве.
- А та женщина, которую вы бросили в воду, отрубив ей сперва голову… Прошу вас, перепишите ее на мой счет.
Д`Артаньян поднялся с колен.
- Договор будет доставлен без промедления.
- Кто говорит о сроках? Сроки хороши, когда речь идет об обычном договоре, потому что в любой момент может разразиться война. Но договор, рассчитанный на три века, может подождать. Тут необходимо другое: весть о нем должна быть подобна удару грома. Если сведения просочатся, все погибло. Вот почему мы с вами пугаемся в детали. Прощайте, господин д`Артаньян.

 Отправлено: 31.05.06 16:15. Заголовок: Re:

Смущенный, ошеломленный, прижимая к себе под плащом папку с текстом договора об универсальном мире, наш мушкетер ступил на улицу с таким чувством, будто спустился с небес.
Карета и провожатый показались ему театральными аксессуарами.
- Ну что? – осведомился Пелиссар с некой плотоядностью в голосе.
- Вы правы. Лучше всего мне подыскать место каноника. Пусть я превращусь в епископа, даже в пастуха, чтоб сделаться потом святым.
- Вы еще успеете с этим. Сейчас надо спешить на дуэль.
Д`Артаньян побледнел. Вдохновленный мыслью о предстоящей миссии, он совершенно забыл о поединке. И еще более – о клятве по поводу Бюсси- Рабютена.
Обстоятельство, куда более важное: он забыл, что влюблен.
Забыл про юное и свежее существо, Мари де Рабютен-Шанталь, истинный цветок с его лепестками, шипами-насмешками и росой на щеках.
Но был еще и великий прелат, устремленный к земле своими речами, к небу – своей душой, к людям – своей добротой, был Урбан VIII.

 Отправлено: 02.06.06 10:14. Заголовок: Re:

Дуэль
В то время, как д`Артаньян был занят своими делами, Роже де Бюсси-Рабютен произвел смотр двум стульям, двум свечам, двум парам бутылок, уже приготовленным предусмотрительным Пелиссоном.
С его точки зрения, свечи и вино были безупречны. Нахмурился он лишь оттого, что его не вполне устроила дистанция. В восемь вечера в комнате трудно было не попасть в цель.
Читатель возразит, что можно еще раздвинуть стулья. Но для этого нужно раздвинуть стены, вещь вполне выполнимая, однако требующая времени.
В близости дистанции таилась дополнительная сложность: невозможно было отделаться от впечатления, что вы убиваете друга, пирующего с вами за общим столом. И Бюсси решил: пусть он умрет, но, по крайней мере, понасмешничает над смертью. Однако если кто-то заглянул бы ему в душу… Хотел ли он в самом деле смерти?
Он бы хотел пройти сквозь года, как пузырек воздуха сквозь шампанское в бокале. Когда бокал будет на три четверти выпит, он станет маршалом Франции, что неизбежно, членом Французской академии, что будет ему к лицу и, наконец, фаворитом нового монарха, пока еще малолетнего Людовика XIV – все это опьяняло его разум.
Из трех желаний осуществилось, как мы знаем, лишь второе. Обсудив, однако, сам с собой настоящее и предвкушая будущее, Роже де Бюсси-Рабютен встретил д`Артаньяна с Пелиссара с приятной улыбкой на устах.
- Друзья мои, мы совершили ошибку. Впрочем, это еще полбеды. Хуже, что чуть не согрешили против хорошего тона. Досадно… Взгляните на ковер.
Д`Артаньян глянул равнодушно себе под ноги. Пелиссон обратил внимание на то, что его сапоги забрызганы грязью.
- Что если появятся кровавые пятна? А бутылки? Можете себе представить, они опрокинутся, вино глупейшим образом разольется по ковру… Удручающее зрелище…
- В самом деле, - отозвался Пелиссон. Как христианин он уважал человеческую кровь, как католик чтил вино, поскольку оно являлось неотъемлемой частью причастия. – В самом деле, зрелище будет удручающее.
- Хуже: я говорю, в дурном вкусе. И потому предлагаю вам перенести нашу церемонию на свежий воздух на одно лье отсюда. Расставим стулья по усмотрению. Луна заменит свечи. А если хлебнем глоток-другой вина, получится примерно то же самое, что и здесь. Господин Пелиссон де Пелиссар, вы разрешите?
И Бюсси учтиво протянул Пелиссару стакан, который тут же был выпит.
- Мой дорогой, мой несравненный д`Артаньян, вы тоже не откажетесь выпить?
Но д`Артаньян лишь помотал головой.
- Если вы не станете пить, я не стану тем более. Я не хочу, чтоб потом говорили, будто мой успех зависел от выпитого вина.
Раздался глухой стук падения. Это Пелиссон рухнул на пол.
- Бедный человек! Вот до чего доводит избыток набожности! Лично мне кажется, что Господу приятней всего, когда его оставляют в покое. Пора Его избавить от наших угрызений совести, нам следует жить нашим счастьем и никогда не жаловаться. Мой д`Артаньян, помогите мне усадить его на стул. Любопытно, что умерщвление плоти увеличивает вес тела. Двойное или тройное расширение духа – и персона весит столько же, как если б состояла из сплошных костей. Так, все в порядке… Теперь – в мой экипаж, забираем стулья, пистолеты и перепоручаем этого сраженного добродетелями дворянина трезвому разуму господина Ла Фона.

 Отправлено: 02.06.06 10:15. Заголовок: Re:

Так и сделали. Д`Артаньян и Бюсси-Рабютен сели в карету. Планше принял на себя команду над стульями. Что же до Ла Фона, то он мгновенно решил сообразно данной ему характеристике заняться изучением качеств испанского вина. Поскольку, однако, он был свидетелем операции, произведенной его хозяином над одной из бутылей, и поскольку видел ее результат, он благоразумно занялся вином, предназначенным для д`Артаньяна. Иначе говоря, откупорил другую бутыль и препроводил ее содержимое в свой желудок – кладовую и погреб всех благ, которые жизнь дарит человеку. И тотчас ощутил искренность той сентенции, которую любил повторять его прежний хозяин, господин де В:
- Стоит мне выпить, и я стал другим человеком, а другой- это совсем другой: он трезв, как стеклышко.
Именно это и побудило Ла Фона спустить еще одну бутыль в широкое отверстие его бархатных штанов, завершавшееся снаружи огромным входом в это хранилище.
Пока господин Пелиссон упивался нектаром ангельских песнопений, а Ла Фон отдавал дань нектару, произведенному человеческими руками, Планше устанавливал на почтительном расстоянии друг от друга два стула.
И в самом деле, если д`Артаньян обязан уцелеть, поскольку стал обладателем тайны, если Роже дал согласие жить, поскольку аромат жизни был для него соблазнителен, Планше самым естественным образом старался, чтоб не погибли оба.
О де Бюсси Планше заботился по той причине, что он приходился кузеном Мари де Шанталь. Довод весьма основательный.
О д`Артаньяне он заботился в силу того, что д`Артаньян – это д`Артаньян. Довод неопровержимый.
Стулья были поставлены на расстоянии двадцати шести шагов друг от друга. Почему именно двадцати шести? Потому что двадцать шесть – это дважды тринадцать, и одно несчастное число должно уничтожать другое. Рассуждение в духе Планше.
Минуту спустя римская луна, под чьим светом живописно подрагивали ветви деревьев, озарила необычайное зрелище.
Рассевшись с серьезным видом на стульях, д`Артаньян и де Бюсси-Рабютен обменялись комплиментами.
- Господин де Бюсси-Рабютен, я отнюдь не считаю вас глупцом, я считаю вас самым образованным дворянином, какого только рожала Франция с эпохи Монтеня, который, впрочем, был гасконцем.
- Но, господин д`Артаньян, вам хорошо известно, что во Франции никогда не было и не будет ничего, кроме Арманьяка и Бургундии.
- Учтите, однако, при этом, что Бургундия была куда могущественнее Франции.
- Совершенно верно. Жители Арманьяка, то есть гасконцы, пришли на помощь французам. Чего вы хотите, сударь? Мы уже смирились. Мы теперь таковы, каковы мы есть.
Эти приятные слова растопили бы сумрак ночи, не будь пистолетов, которые мужчины сжимали в руках.
И не таись за этими пистолетами упоительная улыбка и светлое лицо Мари.

 Отправлено: 08.06.06 16:13. Заголовок: Re:

Что могут сказать друг другу две женщины, которые думают, что разговаривают стоя, в то время как двое мужчин садятся, чтоб объясниться так, словно они все еще на ногах.

- Тяготы ночи сокрушат их своим ледяным дыханием.
- Ты имеешь в виду, что они могут простудиться?
- Ах, я пытаюсь, чтоб ты осознала свою причастность к свершающемуся.
- Жюли, перестань ходить взад и вперед. У тебя мысли рождаются из пальцев. Чем больше шагаешь, тем больше мыслей. Это наводит тоску.
- Твоя ирония оборачивается против тебя своим собственным жалом.
- Это что, афоризм большого пальца твоей левой ноги?
- Не оскорбляй вместилища собственных мыслей. Дух замирает от звона шпаг ночью.
- Но ведь они дерутся на пистолетах.
- Пистолет – та же шпага, и пуля – ее острие. Боже мой, что если они убьют друг друга? Какому из этих теплых еще тел вверить свою страсть, о которой вспомнят, произнеся в грядущем мое имя? Как думаешь?
- Я думаю, тебе стоит выпить оршада.
- Роже – это черный брильянт, безумная драгоценность скорбящей вдовы. Лучше стать его вдовой, чем сделаться его добычей, пусть уж лучше память-палач наполнит вместилище воспоминаний. Д`Артаньян – это тайна, целомудрие и бьющая ключом жизнь и одновременно – сердце воина под плащом. Он знаменит, Роже всего лишь известен.
- Ты влюблена в д`Артаньяна? Несмотря на возраст?
- Знай, моя дорогая, что тридцать пять для мужчины – это век рассудка и безрассудства.
- Ты считаешь, он тебя любит?
- О, я в этом убеждена. Чего он только не совершит ради одной моей улыбки. Он предлагал мне вырвать из сердца Индии королевство, чтоб сделать меня магараджессой.
- Мне он обещал всего лишь быть достойным дворянином до самой своей смерти.
- Мне он сулил брильянты своей матери, которая была принцессой и владела копями и драгоценностями.
- В каких же краях?
- Не знаю.
- Мне он обещал только большую порцию нуги.
- Этот мужчина тверже железа, он почернел в пороховом дыму, я была для него островом, манящим издалека, я была восторгом его желаний. Одно движение ножниц парки – и нить жизни перерезана. Ты не слышишь? Не рокот ли это судьбоносных сил?
- Глупая! Это храпит Пелиссон де Пелиссар.

 Отправлено: 08.06.06 16:14. Заголовок: Re:

Однако Жюли оказалась права. Храп Пелиссона был внезапно перекрыт шумом кареты. Обе девушки бросились на крыльцо. Карета остановилась. Настал миг оживания. Занавеска поползла в сторону. Из кареты вылез человек.
Это был Планше.
Он нырнул обратно в карету и вытащил оттуда, обхватив руками, чье-то тело. Голова раненного склонилась ему на плечо, и лица было не разобрать.
Наконец, появился третий; он, как и Планше, поддерживал со своей стороны раненного, а может, и умирающего человека.
На том, кто вылез напоследок, была шляпа д`Артаньяна и плащ Бюсси-Рабютена.
Мрачное трио приблизилось к крыльцу, на котором стояли прижавшись друг к другу, белые, как полотно, девушки. Жюли замерла в неподвижности, Мари плакала.
Затем появился Ла Фон с факелом в руке.
Наконец, явилась возможность увидеть жертву дуэли, того, кто столь нелепо пролил во имя чести свою кровь и пожертвовал блестящей карьерой ради прихоти ночного поединка, того, наконец, чье безжизненное, смертельно бледное лицо пребывало в таком контрасте с неизменно красной физиономией Планше.
Меж тем Планше не был озабочен, Планше не был печален, Планше не был в отчаянии, Планше не был насмерть удручен: Планше играл роль смерти, ибо это он поддерживал тело своего хозяина с заботливостью матери и силой титана.
- Скорее! – воскликнул Роже. – Пусть привезут лучшего в Риме хирурга!
- Лучший в Риме хирург – это врач его святейшества, - отозвалась Мари. – Господин Пелиссон говорил о нем вчера.
- Где Пелиссон?
- Он спит, - ответствовал Ла Фон.
- Разбудите его! Дорога каждая минута.
- Что случилось? – спросила Жюли, едва раненного положили на диван.
- Мой бедный д`Артаньян! Никогда я себе этого не прощу! В каждой руке у него было по пистолету. Первый он разрядил в воздух, второй направил дулом в землю. Моя первая пуля угодила в его пистолет, ствол раскололся, обломки ранили его в бедро и покромсали живот. Проклятая ловкость или неловкость, не знаю, но я сойду с ума, если ему суждено погибнуть.

 Отправлено: 08.06.06 16:15. Заголовок: Re:

Меж тем Ла Фон приблизился к своему хозяину и попытался учтиво его разбудить.
Поскольку это не принесло результатов, Ла Фон разгорячился. В силу порочных наклонностей горячность перешла в брань:
- Винная тварь, язва моего сердца, помои моей души, хватит храпеть, только зря воздух гоняешь, один смрад!
Когда выяснилось, что ругательства не менее бесполезны, чем вежливость, Ла Фон стал трясти Пелиссона за плечо. Голова замоталась, Пелиссон не просыпался.
Тогда зловещий Ла Фон прибег к способу, достойному его подлой натуры. Он взял кочергу, сунул в огонь, мгновенно раскалил докрасна и приложил к руке своего хозяина.
Постараемся теперь описать, что снилось в этот момент Пелиссону.
Он видел, как его летательный аппарат летает. Без малейших усилий он парил над крышами города.
Его пилот и создатель не без добродушной иронии наблюдал своих бывших собратьев – людей. Какими неуклюжими и вместе с тем суетливыми сделались они вдруг! Жалкие манекены, заводные куколки, изобретенные, чтобы позабавить его, Божьего сына.
На другой планете – Пелиссон не сомневался в этом – Бог располагает настоящими людьми для своих личных утех. И он решил посетить эту планету.
Предприятие честолюбивое, но можно ограничить свою честолюбие. Можно избрать что-нибудь скромное, скажем – Луну. Или же спикировать прямо на Венеру, слабость вполне понятная для Пелиссона де Пелиссара.
Увы, господин Пелиссон стремился всегда к самому величественную, он покупал все лучшее и притом в громадных количествах. И он решил посетить солнце.
Аппарат совершил рывок в воздухе. Земля сделалась хилой звездочкой, превратилась в воздушный шарик, пущенный капризным ребенком, потом – в наспех очищенное яблоко. Потом стала зернышком, которое, может быть, взойдет, суля урожай христианам. Потом – жуком, барахтающимся в слоях воздуха, раскинув лапки.
Потом вообще ничего.
Близилось солнце, дружелюбное, сияющее.
С капитанского мостика Пелиссону было все хорошо видно. Его уши раскинулись в виде плавников, ноздри вдохнули горячий воздух, глаза завращались от наплыва мыслей и губы задвигались, не издавая, впрочем, ни звука.
Он поднял руку в торжественном жесте, чтобы приветствовать своего нового друга – лучезарное светило. Но он, без сомнения, слишком приблизился к солнцу, поскольку тут же последовал крик боли: рука загорелась.
Одновременно знакомый ему запах жареного Пелиссона ударил в ноздри.
Сверхчеловеческим усилием воли он вырвался из своей скорлупки, предпочитая гибель Икара смерти свиньи на ферме. Падение было молниеносным. Сперва земли не было – но вот уже и жук – первое облегчение. Потом зернышко, пока еще слишком маленькое, чтобы принять кости, плоть и душу Пелиссона де Пелиссара.
Потом – яблоко, более аппетитное, чем казалось вначале – вкус земли, столь притягательный для умирающих, которые открывают уста, чтоб вновь отведать ее.
И, наконец, воздушный шарик. Вот и сама планета, лик у нее стал добрее.
То была земля, то был Рим, пуп земли.
Почва под ногами.
Но Пелиссон столь неудачно выскочил из кресла, что свалился, поставив левую ногу на место правой. Однако ноги, как водится, имеют обыкновение ходить нормальным образом. От этого берцовые кости, расположенные в голенях обеих икр, мгновенно сломались.
Пелиссон де Пелиссар испустил еще один крик боли.
Ла Фон поставил кочергу на место.
- Сударь, очень прошу вас, имя хирурга его святейшества.
Пелиссон улыбнулся горестной улыбкой. Заботливость несравненного Ла Фона была ему знакома!
- Хирург его святейшества?
- Да!
- Его имя – Солнчинелли.
При звуке этого жестокого имени, внезапно им же и произнесенного, Пелиссон де Пелиссар утратил сознание.

 Отправлено: 08.06.06 16:15. Заголовок: Re:

Мари Шанталь
Господин Солнчинелли прибыл через двадцать четыре минуты.
Он констатировал у д`Артаньяна перелом бедренной кости, множественные раны в области живота, два сломанных пальца и ссадины на лице – блистательная коллекция телесных повреждений.
Операцию начали немедленно. Она завершилась лишь ранним утром.
Д`Артаньян, придя в себя, переносил боль с таким мужеством, что это потрясло самого Солнчинелли, сухого приверженца римской курии.
Мари, правда, держала все время раненного за руку, повернувшись к нему из приличия спиной. Эти две руки немало сказали друг другу в течение ночи.
Что же до Пелиссона де Пелиссара, то у него были сломаны, как мы сказали, обе берцовые кости. Но они при всем их упрямстве весьма терпеливы. Они ждали починки до следующего дня.
По истечении недели – семь ночей бдения для Мари и семь дней стенаний для Жюли – выяснилось, что жизнь д`Артаньяна вне опасности.
Пелиссону с самого начала ничто не грозило.
Мари ловила малейшее желание д`Артаньяна. Ла Фон не покидал изголовья своего хозяина. Когда тот погружался в сон, он занимался исследованием винных бутылей. Однако он предавался этому с умеренностью, уделяя внимание Пелиссону. Склоняясь над ним, он слышал, как голова его господина оживала и начинала невнятно бормотать.
Подошло первое октября.
Роже, Мари и Жюли отправились в Париж.
Здесь было все: и присыпанные горячим пеплом слова разлуки, и обещание во взглядах, и соленый привкус слезинок на щеках.
Д`Артаньян и Пелиссон остались вдвоем, они спали бок о бок как близнецы: одеяла натянуты на нос, задорно топорщатся ночные колпаки.
Договор о всеобщем мире был спрятан в тайнике, о котором знали лишь они двое.
Каждый день д`Артаньян получал письмо от Мари и каждый день писал ей ответ.
Письма Мари приводятся здесь полностью. Письма же д`Артаньяна не сохранились.

 Отправлено: 08.06.06 16:18. Заголовок: Re:

Мой дорогой д`Артаньян

Я очень грустна и счастлива одновременно. Это все равно, что быть ванильным кремом, в который капнули уксусу.
Вы оторваны от дел, а я рвусь к вашему изголовью, где недавно поила вас бульоном.
Кто носит его вам теперь? Сыплют ли в него в достатке перца? Будьте внимательны к себе. Вы очутились в пресной стране, но у вас не та кровь, чтоб безнаказанно ее остудить.
Прощайте. Мы путешествуем по горным перевалам.
Мари Шанталь

Никакой почты для нас во Флоренции мы не застали. Верно, ее отправляют с мулами, которые делают два шага вперед и один назад.
Здесь всюду изображения Пресвятой Девы. Впрочем, вы лучше разбираетесь просто в крепостях, нежели в крепости женской добродетели. Однако здесь ваше сердце было б добрее и острие шпаги скользнуло б вниз.
Где связь между добрым сердцем и изображениями?
Скорее всего, ее не существует. Но я ее ощущаю и думаю о вас. В этом проявляется вся моя глупость.
Я стану бранить господина Пелиссона, если вы не будете спокойно лежать в постели. Ему должно присматривать за вами и нагонять на вас страх, вращая своими огромными глазами против часовой стрелки. Он смахивает на негра. Понаблюдайте за ним, не взбивает ли он себе волосы.
Сообщите мне, о чем вам думается. Неожиданные мысли – самые лучшие, как говорил мой учитель Жиль Менаж, именно они, а отнюдь не то, что мы сохраняем и откладываем про запас.
Господин Менаж не так силен по части фортификации, как вы. Но он обучает меня литературе. По этой области он весьма образован, и я чувствую, как у меня самой появляется апломб.
Как совладать с этим? Ешьте дыни, пока это возможно.
Мари де Рабютен-Шанталь

Альпы внушают страх. Жюли мерещатся всюду пропасти. Мне – медведи. Роже смеется над нами, и эхо подхватывает его смех. Отворите окно, и до вашего изголовья домчатся отголоски.
Нет, не стоит, не то вы простудитесь, и господин Пелиссон тоже. Когда он кашляет, колеблется земля.
Щеки у меня красные, губы потрескались. Мне дали бальзам, но он пахнет медом, и я боюсь привлечь этим медведей. Не желаю медведя в супруги, пусть это будет даже Медведь I.
Альпы – одна огромная челюсть с торчащими в небеса зубами. Будем молиться Господу, чтоб верхняя челюсть не сомкнулась с нижней. В каком мраке мы тогда очутимся! Но явитесь вы и освободите нас из этих ужасных потемков.
Прощаюсь с вами, иначе наговорю вам еще Бог знает чего о медведях. Довольно медвежьего разговора на сегодня.
Мари Шанталь

Что касается Франции, то она всякий раз иная на вкус, но всегда освежает. Она расхохочется вам в лицо, едва вас увидит, и умчится, взмахнув юбчонкой, чтоб спрятаться в горах.
Сообщаю об этом вам, бедному изгнаннику, простертому на одре болезни. Первые три дня вы были такой бледный. Но румянец вернулся, потом заблестели глаза. Вы такой воинственный, что смерть сказала себе: «С этим человеком лучше не связываться. Он способен вонзить шпагу мне в бок, и тогда все на свете будут жить вечно». Представляете себе меня в возрасте трехсот тридцати шести лет, в 1962 году? Огромные морщины придется прятать под румяна. Готова поспорить, что к тому времени изобретут плащ из какой-нибудь бурой кожи, чтобы закутаться с головы до пят, оставив напоказ лишь волосы, которые окажутся на поверку париком, да глаза, которые придется мочить в спирте, чтоб они оживали.
Кто знает, может, в те времена женщины будут ходить при шпаге? Может, будут жевать табак, как матросы? Триста тридцать шесть лет! Вам будет триста пятьдесят пять лет, разница, признаться, уже незначительная. Подходящая парочка, ничего не скажешь!
Придется изобрести новые воинские звания, ибо скучно будет видеть вас долее пятидесяти лет всего лишь в роли маршала Франции. Кроме того, необходимо расширить нашу планету, невозможно представить себе, чтоб народы удовлетворились все той же растительностью. А у вас, дорогой д`Артаньян, после того, как вы возьмете Пекин, не останется больше никакого дела. Вы не тот человек, который может посвятить себя ремеслу обойщика.
Господин де Пелиссар окажет нам неоценимую услугу, если доставит к нам солнце, как он нам уже предлагал. Я слышала, это пылающая глыба, она обожжет нам ноги, но если заранее запастись ведерком с водой, все обойдется.
Мой славный, мой восхитительный, мой мудрый д`Артаньян, остаюсь вашей сумасшедшей
Мари Шанталь

 Отправлено: 08.06.06 16:20. Заголовок: Re:

Что делать в Лионе, как не любоваться реками?
Скорее Рона с Соной разлучатся,
Чем мы с тобою разойдемся вновь.
Эти прелестные строки сочинены одним лионским поэтом. Он любил некую даму, которая стала предметом его терзаний, поскольку была замужем. Ему так и не довелось жениться.
Следует ли мужчин заставлять страдать, чтоб, очистясь от скверны, они сотворили великие вещи? О, это жестоко! Мой кузен утверждает, что настоящие мужчины никогда не страдают, предоставляя это собакам и женщинам. Не правда ли, он так любезен?
Но я защищу вас, наказав его новой дуэлью. Мне было так больно, когда вы сжимали мне руку, пока вас оперировали. В монастырях визитандин есть на этот счет подходящее изречение. Если ты падаешь, прыгая через веревочку, ближайшая к тебе девочка обязана сказать: «Твоя боль отдается в моих ногах».
Д`Артаньян, я не знаю, что у меня болит, потому что не видела, какие у вас раны. Как мне это ощутить?
Я зову вас просто д`Артаньяном, как героя легенды, не употребляя ни слова господин, ни имени, вероятно, чтоб идти вперед по жизни, вам достаточно одной лишь фамилии.
Вы и в самом деле уже ходите? Занятие приятное.
Мари Шанталь

Внезапно я поняла Роже. Он вепрь и вепрь. Его бургундский замок ощеривает клыки, даже когда расплывается в улыбке, хотя скаты крыш безмятежны.
Это насчет кузена. Он шутит. Но не пытайтесь сбить его с этого тона.
Здесь обедают в обществе зверей, убитых на охоте, которые все время смотрят на вас, хотя они мертвы.
После обеда я поднялась в комнату, очень холодную, где развели огонь в камине, но он слишком жарок, хотя простыни ледяные. Ноги потеряли голову, и тоска моя велика.
Господин д`Артаньян? Шевалье д`Артаньян? Мой шевалье, проснитесь. Я не вижу вас в то мгновенье, когда вижу вас во всю вашу величину.
Вы дремлете, вы закрыли лицо руками. Не знаю, как и что вам сказать. Вы не хотите понять меня. Вы живете в иной сфере. Взмахи вашей шпаги – движение спицы. Когда вы вяжете так, рождается Франция.
Я только что бросила письмо в огонь. Не буду больше писать.
Наговорив вам множество глупостей, я радуюсь, что вы ничего о них не узнаете. Пусть хоть тысячу лет выбивают дурь из моей головы, она не иссякнет. Избыток ее душит меня, и я должна освободиться от нее тем или иным способом.
Мне уже заранее жаль моего будущего супруга. Я стану ему докучать и так испорчу жизнь, что он бросится наутек.
Почему я днем думаю о том, чего нет, а ночью о том, что существует в избытке? Ночь, когда мне надлежит грезить в одиночестве, повергает меня в исступление. Днем я рею, витаю, я не стою на земле. На помощь, д`Артаньян, поставьте меня на ноги, иначе я расшибу себе голову о первую встречную звезду.
И только с дыркой в голове я, наконец, успокоюсь.
До свидания. В один прекрасный день вы появитесь вновь, вы будете на ногах. И хотя я такая уже старая в свои шестнадцать…
Мари

 Отправлено: 08.06.06 16:22. Заголовок: Re:

Последнюю страницу я бросила в огонь. Ей потребовалось много времени, чтобы сгореть. Она корчилась и крутилась, словно страдала.
Человеку кажется, что он во Франции, но он всего лишь в провинции. Ведь он не в Париже.
М.де Рабютен-Шанталь

Вы не знакомы с господином Менажем. Как вам сказать о нем? Он поглощает книги, словно пьет вино, и говорит о них, словно поет песнь.
Он питает ко мне нежные чувства, и я вижу преимущества человека пера перед человеком шпаги. Если пишущие люди всерьез обменяются мнениями, это не прикует их к постели. Они могут без спешки подумать над выпадами своего противника, не ломая себе при этом ногу.
Вы проливаете кровь, в то время как их главная субстанция – самолюбие.
Сверкните в один прекрасный день из ваших ножен, чтобы нанести нам визит.
Мари де Рабютен-Шанталь

Господин де Пелиссон был, вероятно, очень забавен, когда потерял платок. Чтоб не дать ему храпеть, напоите его вервеной и подогретым вином с семечками настурции.
Пишите мне лучше обо всяких таких вещах, чем о дружбе. Дружба подразумевается само собой, зачем повторять одно и то же?
Мари Шанталь

Говорят, у кардинала сильный кашель. Он мучается ночами, отчего мысли рассыпаются, как шарики. Его секретари ходят по утрам с припухшими глазами.
Все молодые люди во Франции считают себя его врагами. Они говорят, что он душит ее в своих когтях. Одни склоняются на сторону Испании, другие мечтают о союзе с Генеральными Штатами, самые отчаянные одобряют ужасы английской революции.
Этот вихрь так могуч, что он подхватил даже такого рассудительного и преуспевающего человека, как Поль де Гонди.
Не ревнуйте: он пока состоит из угля и станет алмазом лишь тогда, когда сам этого пожелает.
Мари де Рабютен-Шанталь

Вам взгрустнулось? Пусть зарубцуются ваши мысли, как зарубцовываются раны.
Ничто не может так заменить отсутствие ног, как воображение. Не желаете ли получить от меня надежно запечатанный горшочек с бургундским медом нового урожая?
Мари Шанталь

Господин Менаж заявил сегодня, что танец так же нужен философу, как полет пчелы муравью. Все равно будем танцевать, пусть мурашки бегают в наших ногах!
Мари Шанталь

Простите, господин д`Артаньян, еще раз простите. Вы пишете мне самые дивные письма на свете, а я либо не отвечаю вам, либо болтаю глупости.
Считайте меня дурочкой, которая любит вас от всей души.
Здесь все сгорают от желания повидаться с вами и, если король оставит вас при себе, то мы сделаем все возможное, чтобы вы вращались в Париже в самом изысканном обществе. Ваше имя у всех на устах и вашего появления ждут как чуда.
Ни слова более! Приезжайте. Мы будем лучшими друзьями на свете.
Мари де Рабютен-Шанталь.

 Отправлено: 08.06.06 16:23. Заголовок: Re:

Содержащая в себе вопрос любви

В один прекрасный день д`Артаньян примчался в Париж с беретом на голове и с мыслью под беретом.
Берет был ему нужен, чтобы предохранить голову от солнца. Мысль – чтобы предохранить себя от праздности, от стыда перед ближними и от слабости – трех лучей сомнительного светила.
Не была ль для него любовь чем-то вроде смутного ропота, сопровождавшего всю его жизнь?
Он обожал госпожу Бонасье – ангела, низошедшего к нам с небесных высей, до которого боязно дотронуться. От избытка предусмотрительности Господь взял ангела в небеса, воспользовавшись для этого кознями злого духа.
Тогда д`Артаньян возжаждал этого демона, существовавшего под именем миледи. Он хотел воспользоваться ею как лестницей, ведущей в высшие сферы общества. Но на вершине увидел лишь знак лилии на плече. Отвращение охладило его пыл.
Он был отмщен, коварная женщина умерла и обратилась в призрак, который будоражит совесть в дождливые дни.
Наконец, Кэтти, горничная миледи, заключила д`Артаньяна в свои объятья, обратив к нему свои большие черные глаза. Но ее руки были слишком слабы, а д`Артаньян в представлении несчастной девушки стоял слишком высоко, и после борьбы добродетель оказалась побежденной с первой попытки.
Цельность натуры нашего гасконца сказалась в том, что его сердце было еще не затронуто. Он столь долгое время был прикован к своей юности, что не улавливал движения лет, разве что чувствовал порой одиночество и не ощущал себя счастливым.
И его разбуженное, хранимое гордостью, скрытое в дебрях тайн сердце воспламенилось мгновенно. Еще не осознав этого, д`Артаньян обрел в Мари всех трех женщин, которых он некогда целовал: здесь была и живость Бонасье, и неистовство миледи, и верность Кэтти. Случается, что воспоминания превращаются в ожидание. Эти три страсти, перетопленные в горниле времени, явили на свет брильянт шестнадцати лет по имени Мари.
Но если госпожа Констанция была вознаграждением за поездку в Лондон, если связь с миледи была на грани обмана, если для возвращения Кэтти достало б простого кивка, то Мари де Рабютен-Шанталь была недоступна на своем пьедестале. Ее богатство, имя, остроумие, юность делали ее недосягаемой.
Да и сам д`Артаньян в свои тридцать пять чувствовал себя стариком. И так как он боялся показаться смешным – как француз, и опасался, что любовные неудачи станут достоянием гласности – как гасконец, - он прятал письма Мари под подушкой.
Как-то утром Пелиссон осведомился, отчего это он всю ночь слышал шуршание бумаги.
Д`Артаньян ничего не ответил, но поскольку он уже мог, пользуясь палочкой, ходить по комнате, то решил отыскать другой тайник для писем и нашел его.

 Отправлено: 08.06.06 16:23. Заголовок: Re:

Попытайся наш мушкетер поговорить с Пелиссоном де Пелиссаром начистоту, он получил бы более дельный совет. В донжуанском списке этого человека значилось четырнадцать герцогинь, одна из которых была настоящей, дуэнья одной принцессы, сто баронесс, одна неаполитанская маркиза, две ганзейские банкирши, шесть белошвеек, двадцать четыре кухарки, одна пастушка – из уважения к своему пращуру, сто сорок одна погонщица гусей – из любви к жирной гусиной печени – и одиннадцать романисток, в том числе мадемуазель де Скюдери.
Впрочем, любовь не была тяжелым бременем для Пелиссона. Он никак не мог разобраться, что толкает женщин в его объятья. Повздыхав, он сделал один единственный вывод: все женщины одержимы какой-то особой манией. То, что их вовремя не лечили, было ему весьма кстати.
Это насчет Пелиссона де Пелиссара.
Остаются еще Планше и Ла Фон.
После того, как хозяин был ранен, Планше раскис. Он понял, каково человеку, когда какой-нибудь член ему отказал. Он даже склонен был простить свою жену за двух ее кузенов, которых недавно придушил.
Глотнув на море и в Риме приключений, Планше возжелал вернуться к себе домой и сказать: «Сними-ка с меня, жена, сапоги, да зафаршируй индейку».
Но вернемся к основному блюду, иначе говоря – к Ла Фону.
Мы пока что мало сказали об этой мрачной личности.
Ла Фон, как нам это уже известно, был деятельным посланцем сатаны. Насилие и грабеж представлялись ему пустяками. Утоляя порочные наклонности, он не ведал преград. Он скорее был готов умереть, чем соблюсти добропорядочность хотя бы в течение одного часа.
Добродетель, как хорошо известно читателю, довольствуется скудной пищей: ломоть хлеба, случайный плод, наконец, трюфель – этого ей вполне достаточно.
Порок, напротив, ненасытен. И самая привычная для него пища – деньги.
И потому Ла Фон вечно нуждался в деньгах. И поскольку последние шесть месяцев он вел в Риме спокойное существование, его неистовая фантазия рисовала ему Париж в качестве огромного чана, где женщины варятся в сахаре. Зачерпнуть черпаком оттуда было его величайшим желанием.
От этого желания вздувалась голова и скрючивались пальцы, что привело к преступным деяниям. Но Ла Фон не был обыкновенным мерзавцем. Будучи последние десять лет доверенным лицом столь прославленного дипломата своей эпохи, как Пелиссон де Пелиссар, Ла Фон не мог не проникнуть в суть вещей и знал шахматную доску политической Европы не хуже Оксенштирны в Швеции и Оливареса в Испании.
Его глаза вспыхнули странным пламенем, когда однажды ночью его хозяин, опившись компотом из ревеня, заговорил вдруг во сне и произнес отчетливую фразу.
Час спустя Ла Фон нахлобучил шляпу, завернулся в черный плащ, вскочил на лучшую из буланых лошадей Пелиссона, вооруженный короткой шпагой и двумя пистолетами, и галопом покинул Рим, направив свой путь в Париж.

 Отправлено: 13.06.06 15:56. Заголовок: Re:

Как летательный аппарат, который не летает, превращается в катательный, который катится

Как все возлюбленные, д`Артаньян проснулся в четыре утра. Час он размышлял, затем продремал до семи.
Его вырвал из забыться Пелиссон де Пелиссар.
Пелиссон вставал обычно очень рано – давняя привычка любовников, которые страшатся то возвращения мужа, то разочарования, вызванного видом возлюбленной в момент пробуждения.
На нем был отороченный мехом просторный узорчатый халат. Лицо закрыло в трагической маске. В каждой руке он сжимал по пистолету.
- Этот для вас, д`Артаньян. Этот для меня. Умрем вместе.
Д`Артаньян внимательно посмотрел на своего друга.
- Да, умрем вместе, ибо мы обесчещены, - повторил Пелиссон.
- В такую рань?
- Да, в такую рань, - выдавил из себя Пелиссон с ужасающим вздохом.
- Положите пистолеты и объясните, в чем дело.
- Договор.
- Понятно. Что с ним случилось?
- Он ускакал.
- Мой дорогой Пелиссон, договорам в зеленых папках редко случается отправляться ночью в дорогу, не предупредив хозяев.
- Да, но у нее была лошадь.
- Какая?
- Моя лучшая лошадь. Кобыла Клеопатра.
- Тогда дело серьезное.
- Кто же похитил договор? Кто скачет на моей кобыле?
- Ясное дело, ни вы, ни я. Вы слишком дорожите своей кобылой, а я едва держусь на ногах.
- Это Ла Фон.
- Ваш наперсник, ваш серый кардинал?
- Увы!
И от нового вздоха Пелиссона де Пелиссара завибрировали расставленные в комнате вазы.
- Выходит, он его нашел?
- Да.
- Однако, тайник был превосходный.
- Великолепный.
- Что он сделает с договором?
Пелиссон исторг стон.
- Он его пропьет.
- Вы полагаете?
- Он способен на это.
Мгновение д`Артаньян пребывал в неподвижности: голова покоится на подушке, глаза прикрыты.
- Д`Артаньян, одно из двух: или вы нашли выход из положения, или я кончаю с собой.
- Мой дорогой друг, мне очень не хочется видеть вас без признаков жизни, в крови, у моих ног, и потому я предпочитаю идею.
- Вы настоящий друг.
- Нет, настоящий эгоист, поскольку нуждаюсь в вас, пока еще не стал на ноги.
- Мы оба не тверды на ногах, не забывайте…
- А я скажу вам так: давайте забудем об этом.
- Забыть? Но на каком основании?
- Представьте, что мы поймали вашего Ла Фона.
- Если это удастся, я вытряхну из него сердце и разорву на две половины, одну брошу крысам, другую…
- Представьте всего лишь, что мы прибыли в Париж одновременно с ним.
- Тем лучше. Я потребую у кардинала, чтоб его колесовали. Кардинал слишком ценит меня как друга, он не откажет.
- Да, но прежде надо прибыть в Париж.
- Д`Артаньян, ваше хладнокровие меня ужасает. У вас есть еще какая-нибудь идея?
- Совершенно очевидно, что мы не в состоянии ехать ни верхом, ни в карете, иначе наши кости развалятся.
- Не сомневаюсь.
- Каков же выход?
- Это зависит от вас, дорогой д`Артаньян, или, вернее, от вашей идеи.
- Напротив, все зависит от вас, дорогой Пелиссон.
- От меня?
- Да, от вас и вашего летательного аппарата.
В глазах Пелиссона было смятение.

 Отправлено: 13.06.06 15:57. Заголовок: Re:

- Но ведь вы знаете: машина великолепная, однако она пока не летает.
- Это вы мне уже сообщали. Но для инженера вашего уровня…
- Изобретателя, изобретателя! Не инженера.
- Объясните, пожалуйста, разницу.
- Надеюсь, вам понятно, что я не могу забивать свою голову расчетами и портить себе руку отверткой.
- Разумеется.
- Я предоставляю это моим физикам, механикам, чертежникам, моим химикам, моим астрономам…
- У вас столько помощников?
- Да, в Оверни. Я даю им идею, и эти люди претворяют ее в жизнь.
- Я помню, вы излагали мне основной принцип.
- О, он очень прост. В моих копях добывают любопытный минерал, от него нагревается всё, что расположено поблизости.
- Необычный жар, вы говорили…
- Такой жар, что у моих физиков сгорели руки. Пришлось выписать из Парижа новых.
- И с помощью этого минерала вы научились вращать два огромных колеса.
- О да, их вращает температура.
- Но аппарат не взлетает.
- Увы! Впрочем, он рассчитан на изрядный вес.
- Вес?.. Но с какой целью?
- Чтоб при подъеме сбросить балласт. Вот представьте: аппарат поднимает с земли шесть тысяч фунтов, но будет проще, если в воздухе он удержит всего три тысячи.
- Разрешите сделать вам предложение.
- Буду очень признателен.
- Осмотрим ваш аппарат.
И они отправились в мастерскую. Пелиссон – опираясь на д`Артаньяна, д`Артаньян – на Планше.
В окружении деревянных подмостков там высился летательный аппарат.
Он был двенадцать футов в вышину, сорок в длину, и имел вид судна с двумя гигантскими колесами по бокам. Колеса были усеяны ячеями, задача которых заключалась в том, чтобы, втянув в себя воздух, тотчас отбросить его в противоположном направлении, как это делают иные рыбы в воде.
Восемь других колес меньшего размера обеспечивали передвижение аппарата по земле.
Готовый уже к работе двигатель состоял из множества различных трубок, получавших питание из двух баков с водой, расположенных с обеих сторон машины.
Особые резервуары были заполнены тремя тысячами фунтов балласта, о котором уже упомянул Пелиссон.
Добавим к этому французский флаг над двумя сидениями из ивовых прутьев для пилота и его пассажира. Подушки с искусно вышитыми на них гербами Пелиссона служили удобству путешественников.
Объясним попутно, каков был герб Пелиссона. На нем изображался гусь с терновым венцом в клюве и с девизом: «Пекись о моей печени».
Придирчиво вникая во все детали, д`Артаньян осмотрел аппарат. Затем он обратился к изобретателю. Тот стоял рядом – глаза опухли, вид потерянный.
- Представьте, дорогой Пелиссон, вы слили три тысячи фунтов воды балласта.
- Готов их слить хоть завтра на рассвете. Но…
- Но?
- Но аппарат потеряет тысячу метров высоты.
- Сделаете вы это из любви ко мне?
- Да.
- И из ненависти к Ла Фону?
- Тысяча дьяволов и одна ведьма, да, да, да!
- Когда вы это сделаете?
- Да хоть сейчас.
- Отлично, Планше, наши вещи. Мы уезжаем.
- Я тоже, сударь?
- Ну, разумеется!
- Мы совершим полет?
- Я ничего не говорил тебе про полет. Я сказал: мы уезжаем. Ты едешь со мной.
- В таком случае я согласен.
И верный Планше, не сомневаясь, что его господин потерял рассудок, но зная, что бывают случаи, когда безумцы доказывают свою правоту, бросился складывать вещи.

 Отправлено: 13.06.06 15:58. Заголовок: Re:

Два часа спустя освобожденный от балласта аппарат выпустил первые клубы дыма.
- Гром и молния! – воскликнул Пелиссон. – Что, если он и в самом деле полетит?
- Не этого ли вы добивались, а?
- Когда я встретился с солнцем, оно отбило у меня охоту к экспедициям.
- Не теряйте присутствия духа. Так высоко мы не поднимемся.
- Мне трудно расстаться с моей любовью к земле.
- Вспомните про Ла Фона.
- Ла Фон? Подлец! В путь!
И Пелиссон опустил рукоять медного рычага, регулирующего движение больших колес. Аппарат подпрыгнул. Планше схватился обеими руками за шляпу. Машина рванулась, продвинувшись на несколько футов и замерла.
- Невероятно! – воскликнул Пелиссон. – Летающий аппарат покатился!
- Сможет ли он продолжать путь?
- Разумеется. Позвольте, я займусь двигателем.
И Пелиссон склонился над трубками, испускающими горестное урчание.
Минуту спустя машина покатилась вперед, сея панику в Риме.
Первой ее жертвой стала собака. Но так как собака была бешеная и намеревалась покусать двух малышей шести и восьми лет, то это было доброе дело.
Священник поднял руку, чтобы благословить прохожих. Машина покалечила ему руку. Еще одна удача, ибо нечестивый патер поддерживал тайные сношения с еретиками и сопровождал благословения такой, например, речью: «Римские свиньи, Лютер скоро победит, и тогда я женюсь, наконец, на своей девке».
Третий акт провидения состоял в том, что аппарат раздавил молодого швейцарца папской гвардии по имени Кнапперграффенрингстурпельшвиртцхемелунгсбургер. Одержимый кощунственной идеей, пьяный вдрызг, этот несчастный намеревался в то самое утро уничтожить роспись Сикстинской капеллы, возжелав заменить ее художествами собственных рук.
Д`Артаньян невозмутимо продолжал путь.
Что же до Пелиссона де Пелиссара, то он не открывал взгляда от мотора. Даже мать, внимающая первым крикам младенца, не ощущает подобной гордости. Однако плач новорожденного оборачивался рычанием, а молочко состояло из восьмисот литров пахучей жидкости.
Выкатясь из Рима, машина остановилась вновь.
- Это несущественно, - заметил Пелиссон, - время от времени ей необходимо перевести дух. У этого минерала из Оверни бывают капризы.
- А если б это случилось в воздухе? – осведомился Планше.
- Тогда б мы упали.
Планше покачал головой.
Д`Артаньян ограничился замечанием:
- Если мы будем так катиться день и ночь, мы нагоним Ла Фона.
- Я изрешечу ему морду как сито! – воскликнул Планше.
- Я брошу его в топку двигателя, - заявил Пелиссон. – Она уже сожрала три руки моих физиков, сожрет и этого негодяя.
- Ну а я, - отозвался д`Артаньян, - попрошу его уделить мне минуту для встречи.
Слово «встреча» в устах д`Артаньяна имело столь страшный смысл, что Пелиссон содрогнулся, а у Планше сердце ушло в пятки.

 Отправлено: 13.06.06 15:59. Заголовок: Re:

О чем думали в королевских дворах Европы

Меж тем близился к концу 1642 год, обильный войнами, заговорами, столкновениями, и каждый спрашивал себя в Европе, не сулит ли судьба облегчения, не станут ли люди мудрее, не будут ли боги милосерднее – три разных формы того феномена, который зовется миром.
В Вене император Фердинанд III сверялся со своим календарем.
Он выяснил, что империя вела войну на протяжении двадцати пяти лет, что католические, протестантские, датские, шведские войска превратили земли Германии в поля сражений, что два новых участника, Испания и Франция, без мозолей на ступнях вступили в игру и что, в конце концов, народы изнемогают, нищета растет, религия подвергается поруганию и Германия разорена.
И потому император с нетерпением ожидал провозглашения всеобщего мира, который он подписал тремя месяцами ранее и за который Урбан VIII ему поручился. Императору было известно, что специальный гонец направляется в связи с этим из Рима в Париж. Каждый день он прикидывал, сколько лье осталось преодолеть, подсчитывал остановки, подбадривал мысленно посланца и его коня.
В Мадриде Филипп IV совещался со своим астрологом.
Астролог разложил перед монархом карту Земли. Явствовало, что Португалия стала независима, Каталония взбунтовалась, Русильон оказался в руках французов.
Затем астролог расстелил карту небес и король убедился, что обширным колониям Испании угрожают Голландия и Англия. Приток золота из колоний и связь с ними, осуществляемая через иезуитов, - обе эти цепочки, соединяющие Старый и Новый свет, грозили порваться.
Дабы укрепить их, требовался мир.
Граф-герцог Оливарес уверял, что обладает секретом этого мира. Нетерпеливого Филиппа IV он просил подождать.
Он знал имя посланца. И поскольку гласные этого имени отдавали запахом пороха, а согласные походили на звон шпаги, он велел восьми своим лучшим секретным агентам расположиться на пути из Рима в Париж. У каждого из них была двойная задача. Во-первых, завербовать шестерых помощников на месте, чтоб составить нечто вроде эскорта. Во-вторых, встретить как можно любезнее господина д`Артаньяна и учтиво объяснить ему, почему Мадрид является вполне естественным промежуточным пунктом в пути между Римом и Парижем. В конце концов, Урбан VIII не разгневается, если всеобщий мир будет провозглашен его католическим величеством королем Испании, а не христианнейшим королем Франции.
Английского же короля Карла I задержка волновала еще более. Его подданные выгнали его величество из столицы и мир в Европе должен был по его мысли внести успокоение в умы англичан.
Он надеялся, что Франция, несмотря на свое бедственное положение, избавившись от хлопот на континенте, окажет ему помощь, как это и предусматривалось договором.