Форум

Она была очень злая и очень красивая. Очень красивая и очень злая. Злая по отношению к нему. Она смеялась над всеми словами, которые он ей хотел сказать. Она жестоко высмеивала их. Она не принимала полевые цветы, которые он хотел ей подарить. Она смеялась ему в лицо.
Она была из богатого древнего дома. Он там был слугой, слугой ее отца.
Но богатый древний дом давно утратил свою красоту и величие.…. Краска со стен облезла, крыша обваливалась, а в подвале завелись крысы и тараканы.
В саду не росли цветы. За ними никто не ухаживал. В колодце завелись лягушки. В пруду все рыбы давно вымерли.
Единственная облезлая кошка не ловила мышей. Она лежала под покосившимся забором и тихо доживала свой век.
Будка с собакой была пуста, и сторожить дом было некому. Собака убежала. Говорили, что ее потом утопил какой-то сумасшедший.
Матери у нее не было. Она умерла сразу после ее рождения.
Ее отец был человек жестокий. Он не любил ни сына, ни дочь. Но он мечтал, чтобы они сделали карьеру, причем с морем денег. И чтобы они с ним этими деньгами поделились, потому что он жить хотел. А все деньги, которые достались ему в приданое от их матери, он давно растратил. И продал земли. Осталось только это поместье с домом, где они жили сейчас. Он его не продал только потому, что больше жить было просто негде. И в этом доме был вечный холод. Дров никогда не хватало, хотя по его приказанию слуге пришлось срубить много деревьев в округе. Света там тоже не хватало. Они жгли свечи, в которых всегда был недостаток, потому что сын хозяина много читал. А хозяин его ругал за это, и призывал к экономии.
Хозяин дома целыми днями ходил по дому в своем халате и жалел о прошлых временах, когда он был молод, имел много денег и жил на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Ах, как же он был счастлив и доволен! И денег у него тогда куры не клевали – так много тогда их было. Ни в каких развлечениях не знал он тогда отказа.
И теперь он требовал от детей, чтобы они сделали карьеру, и принесли ему денег, потому что он, их отец, заслужил пожить на старости лет на широкую ногу, как во время своей молодости. Потому что он все еще молод душой. Так он им говорил.
На последние гроши он выписывал себе последние новинки для чтения. Это были…не совсем приличного содержания книги. Но он был молод душой. И поэтому эти книги нехорошего содержания были разбросаны по всему древнему богатому дому.
Он ругал брата и сестру. Ругал за то, что они были несовременные, и по этой причине не имели больших шансов преуспеть и сделать карьеру. Сын не курил и не выпивал за компанию, а значит, не мог занять свое место в обществе, дочь не ходила на гулянки и не наряжалась, а значит, была отсталой. Сын носил чистые рубашки, дочь – платья своей матери, мода на которые уже давно прошла. У нее не было денег на другую одежду, и ей были дороги платья ее матери. Хоть какая-то память…
Сын читал книги по философии и социальным наукам, дочь играла на клавесине и изучала ботанику, собирая гербарии. И читала молитвы перед сном. И любила серьезные вещи. Очень уважала своего брата, который читал умные книги.
Сын катался на лошадях и подолгу разговаривал с деревенскими жителями округи. Сестра вышивала салфетки и полотенца.
Ни брат, ни сестра не читали тех книг неприличного содержания, которые были разбросаны по древнему богатому дому.
Он ругал брата и сестру, и говорил что они – неблагодарные и злые дети, и что это они виноваты, что он жить не может, потому что они еще не принесли ему денег. Ему, их отцу! Они совсем о нем не думают! Эгоисты!
Но они почему-то ничего ему на это не отвечали. Они как будто не слышали того, что он им говорил.
Но ему отчаянно не хватало денег. И тогда он продал всех лошадей, на которых катался брат. И заодно - все остатки последнего сервиза, который оставался в шкафу. Это был сервиз из приданого их матери. Продал ростовщику-еврею, который со своей тележкой ходил и скупал все старые и ненужные вещи.
Он хотел заставить сына работать на одного богатого соседа. Работать, надзирая с кнутом над его подчиненными. Потому что это очень почетная и прибыльная должность– быть надсмотрщиком. Но сын у хозяина был неудачный, совершенно неблагодарный. Он почему-то не захотел такого великого счастья. Наверно, он был просто больной. Ему не нужна была такая почетная и прибыльная работа, и было совершенно невозможно заставить его изменить его мнение по этому вопросу. Потому что он совсем от рук отбился.
А потом сын уехал. Уехал, потому что не выдержал этой обстановки. Он был очень умный и хотел служить в армии. Но почему-то ничего хорошего из этого не вышло. Потом он хотел трудиться на благо общества, но ему никто не давал ничего делать. Никому было не нужно и неинтересно то, что он предлагал. И тогда он уехал в Америку, не спросив отца. Обнял сестру на прощание и пообещал писать из-за океана.
Брат был ее единственным другом, единственным другом на этой земле, ведь они с ним всегда понимали и поддерживали друг друга.
И когда брат уехал, она совсем озлобилась.
Слугу она совсем не замечала.
Ему это было очень горько и обидно.
Он горько плакал. Плакать было не стыдно. И этого все равно никто не видел.
Он сидел целыми днями у сарая и читал. А иногда брал деревянную флейту и уходил в поле отвести душу в музыке. Он жил в лачуге недалеко от их большого дома. Раньше здесь жили его родители. Теперь он там жил один, потому что его мать давно умерла, и отец тоже. В его доме ничего не было кроме самых простых бедняцких вещей – старой кровати, стола на покосившихся ножках, ветхого шкафа с книгами и жалкого очага. Но он старался поддерживать порядок. Он выметал мусор метлой и протирал пыль, потому что ему было противно жить в грязи. Он так не мог.
В этой лачуге тоже было холодно, потому что топить было нечем, а крыша прохудилась, и когда был дождь, вода частенько заливала лачугу. И от этого он становился очень сердитым.
Он пытался починить крышу - находил какие-то жалкие куски фанеры и гнилые доски, заделывал крышу как мог. Но все это было ненадежно…
Единственной ценностью в бедной лачуге были книги. Что-то досталось от деда, который был местным врачом, что-то ему подарил торговец книгами в соседней деревне, когда он там бывал, возвращаясь из леса, где ловил дичь. Для этого у него был старый ржавый капкан, который он однажды нашел в сарае.
Его хозяин, то есть ее отец, считал, что слуга – тунеядец. Потому что его лачуга находилась на территории его древнего, богатого прежде поместья, и он не платил ему за это денег. А его родители, которые раньше служили хозяину, уже умерли и больше не служили. И конечно, это он, слуга, был в этом виноват! И пользы от него никакой не было. И денег от него тоже нельзя было дождаться.
Правда, иногда он приносил из леса какую-нибудь дичь. Она была диковата, но в принципе съедобна.
И они ее ели. Но его к столу никогда не приглашали. И в их богатом древнем доме ему тоже не разрешалось свободно ходить. Потому что хозяин боялся, что слуга растащит все жалкие остатки былого величия, и тогда хозяину больше нечего будет продавать. А деньги ему были отчаянно нужны. Он очень жить хотел.
Но настал момент, когда все мало-мальски ценное, что еще оставалось в доме, было распродано, а денег не было.
И тогда хозяин решил продать дочь в рабство одному богатому соседу, который был из еще более древнего и богатого дома. Но дочь об этом не знала.
Однажды ночью разразилась страшная гроза . Это была темная, безлунная ночь, с раскатами грома, дождем и жестокими порывами ветра.
Слуга не мог уснуть, потому что ветер грозил снести совсем и без того жалкую крышу, а раскаты грома не утихали.
Когда они наконец утихли, он зажег фонарь, вышел из лачуги и решил пройтись на воздухе, потому что у него зверски болела голова, и он не мог уснуть.
Он вышел на дорогу, освещая себе путь фонарем.
Дорога была грязная. Кругом одни лужи. Черные деревья угрожающе простирались по обе стороны дороги.
Ему было не по себе, хотелось скорее вернуться домой. Но голова не проходила, и он должен был подышать еще воздухом. Воздухом, очистившимся после грозы.
Он увидел дом соседа неподалеку. Там почему-то горел свет. Слышались какие-то звуки - пьяный смех, плеск вина в стаканах, звон монет. Он услышал знакомый голос хозяина. Похоже, сосед и хозяин выпивали. Они что-то праздновали.
Он пошел дальше по дороге.
Неожиданно он наткнулся на какое-то тело.
Он посветил фонарем.
Это был…ее труп!
Ему стало плохо. Голова закружилась, фонарь чуть не выпал из рук.
Нет, она не могла умереть!
Он осторожно взял этот труп на руки и медленно пошел обратно.
Когда он дошел до дома хозяина, он увидел, что дверь раскрыта нараспашку. Там было зловеще-темно.
Он понял, что ни за что на свете не отнесет этот труп туда.
Он вернулся в свою лачугу и положил труп на кровать. Накрыл одеялом.
Бедный труп…нужно сбрызнуть водой! Но воды в лачуге нет. А вода из колодца не подойдет, ведь там лягушки. Эта вода не поможет бедному дорогому трупу.
Надо дождаться утра и пойти на реку.
Голова кружилась, но уже меньше. Он понял, почему она так зло смеялась над ним. Она не виновата, что так обижала его. Ее душа мертва, мертва…уже давно мертва. А теперь еще и труп…совсем мертвый.
Как только забрезжил рассвет, он взял старый глиняный кувшин и пошел на реку. В серебристой воде отражались лучи утреннего солнца.
Он пришел домой, смочил полотенце этой водой, и смыл грязь с ее лица.
Потом он подумал, что нужно теплое питье. Но его нужно как-то приготовить…
Он открыл книги. Стал читать рецепты…через некоторое время нужный рецепт был найден.
Он пошел в поле и стал собирать коренья и растения. Клевер, вереск, лесная малина, брусника, зверобой, одуванчики…
Он сварил питье из растений, так, как это предписывалось в книге.
Она все еще спала непробудным сном. Это продолжалось довольно долго.
Чтобы пробудить ее, он стал петь ей и играть на флейте.
Через некоторое время она открыла глаза и удивленно посмотрела на него. Наверно, ей было очень странно, непривычно и удивительно, что он пел песни, и пел для нее. Потому что никто никогда для нее не пел, и не говорил с ней так, как говорил он - по-доброму, пытаясь ободрить и вернуть к жизни.
Она молчала. Она была еще очень слаба. И только с непрекращающимся удивлением смотрела на него. И слушала его речи и его музыку.
Он давал ей пить питье, которое он сварил по древнему рецепту. Три раза в день.
Через некоторое время она заговорила. Теперь это были другие речи. В них больше не было ни гордыни, ни презрения. Она больше не отвергала его, ее душа больше не была мертва. Она пробудилась для новой жизни, согретая теплом его любви.
Потом она совсем выздоровела.
И они вместе починили и отстроили его дом. Починили крышу, и она больше никогда не протекала, какой бы сильный ветер не бушевал снаружи. Они привели в порядок сад и посадили новые цветы.
И в их доме всегда было тепло. Все в их доме было согрето теплом их сердец, светом добра, который теперь всегда горел в их душах.

Форум "Дюмания"