Форум

От всех дуэлей, описанных Дюма, эту отличает необычный ритуал вызова.

А. Дюма. Графиня де Монсоро. Гл. 36 и 37.

«…Король удалился через главную дверь.
Как раз в эту минуту господин де Сен-Люк входил через боковую.
Он знаком остановил четырех миньонов, собиравшихся уйти.
— Прошу прощения, господин де Келюс,— сказал он, поклонившись,— вы все еще живете на улице Сент-Оноре?
— Да, дорогой друг, а почему вы спрашиваете? — спросил Келюс.
— Я хотел бы сказать вам пару слов.
– О!
— А вы, господин де Шомберг, не будете ли вы так добры дать мне ваш адрес?
— Я живу на улице Бетизи, — сказал удивленный Шомберг.
— Ваш я знаю, д'Эпернон.
— Улица де Гренель.
— Вы мой сосед. А вы, Можирон?
— Я обитаю в казарме Лувра.
— Значит, я начну с вас, если разрешите, нет, пожалуй, с вас, Келюс.
— Великолепно. Мне кажется, я понял. Вы пришли по поручению Бюсси?
— Не стану говорить, по чьему поручению я явился, господа. Мне надо с вами поговорить, вот и все.
— Со всеми четырьмя?
— Да.
— Хорошо, но если вы не хотите говорить с нами в Лувре, потому что, как я предполагаю, считаете это место неподходящим, мы можем отправиться к одному из нас. Мы можем выслушать все вместе то, что вы собирались сказать нам каждому по отдельности.
— Прекрасно.
— Тогда пойдемте к Шомбергу, на улицу Бетизи, это в двух шагах.
— Да, пойдемте ко мне, — сказал молодой человек.
— Пусть будет так, господа, — ответил Сен-Люк и снова поклонился.
— Ведите нас, господин Шомберг.
— С удовольствием.
Пятеро дворян вышли из Лувра и взялись под руки, заняв всю ширину улицы.
За ними шествовали их вооруженные до зубов слуги.
Так они явились на улицу Бетизи, и Шомберг приказал приготовить большую гостиную своего дворца.
Сен-Люк остался ждать в передней.
<…>
Мы уже знаем, как Сен-Люк разыскал четырех миньонов в тронном зале и как он положил начало переговорам.
Так вернемся к нему, в переднюю дворца Шомберга, где мы его оставили церемонно ожидающим, согласно всем правилам этикета той эпохи, пока четыре фаворита его величества, подозревая о цели визита Сен-Люка, рассаживались по четырем углам обширной гостиной. После того как они уселись, дверь в переднюю широко распахнулась, из нее вышел лакей и поклонился Сен-Люку. Тот, опираясь левой рукой на рукоять рапиры и изящно приподнимая рапирой свой плащ, а в правой — держа шляпу, дошел до порога комнаты и остановился ровно на его середине, определив ее с точностью, кото-
рой позавидовал бы самый умелый архитектор.
— Господин д'Эпине де Сен-Люк,— провозгласил лакей.
Сен-Люк вошел.
Шомберг, как хозяин дома, встал и направился к гостю, который вместо того чтобы поклониться, надел на голову шляпу.
Эта формальность придала визиту особую окраску и определенный смысл.
Шомберг ответил поклоном, а затем повернулся к Келюсу.
— Имею честь представить вам,— сказал он, — господина Жака де Леви, графа де Келюса.
Сен-Люк сделал, шаг в сторону Келюса и, в свой черед, отвесил глубокий поклон.
— Я искал с вами встречи, сударь.
Келюс поклонился.
Шомберг продолжал, повернувшись к другому углу зала:
— Имею честь представить вам господина Луи де Можирона.
Такой же поклон со стороны Сен-Люка, и такой же ответ со стороны Можирона.
— Я искал с вами встречи, сударь, — сказал Сен-Люк.
С д'Эперноном повторилась та же церемония, выполненная так же неторопливо и спокойно.
Затем очередь дошла до Шомберга. Он представил самого себя и получил в ответ поклон.
После этого четверо друзей уселись.
Сен-Люк остался стоять.
— Господин граф, — сказал он Келюсу, — вы оскорбили господина графа Луи де Клермона д'Амбуаз, сеньора де Бюсси, он, свидетельствует вам свое глубочайшее почтение и вызывает вас на поединок, чтобы сразиться насмерть в тот день и в тот час, которые вы сочтете для вас удобными, и тем оружием, которое изберете вы... Вы принимаете вызов?
— Конечно, принимаю, — спокойно ответил Келюс, — господин граф де Бюсси оказывает мне большую честь.
— Ваш день, господин граф?
— День мне безразличен, но я предпочел бы, чтобы это было скорее завтра, чем послезавтра, и скорее послезавтра, чем в последующие дни.
— Ваш час?
— Утро.
— Ваше оружие?
— Рапира и кинжал, если это оружие устроит господина де Бюсси.
Сен-Люк поклонился.
— Любое ваше решение на этот счет будет для господина де Бюсси законом.
Затем он обратился к Можирону, ответившему то же самое, потом, последовательно, к двум остальным.
— Но, — сказал Шомберг, который, как хозяин дома, получил поклон последним,— мы не подумали об одном, господин Сен-Люк.
— О чем?
— О том, что если все мы пожелаем, случай иной раз распоряжается очень странно, если все мы пожелаем, повторяю, выбрать один и тот же день и час, господин де Бюсси может оказаться в очень затруднительном положении.
Сен-Люк поклонился с самой своей обходительной улыбкой на устах.
— Разумеется, — сказал он, — господин де Бюсси оказался бы в затрудни-тельном положении, подобно всякому дворянину перед лицом таких четырех храбрецов, как вы. Но он заметил мне, что это для него не внове, с ним такое уже было у Турнельского дворца, возле Бастилии.
— И он будет драться со всеми четырьмя? — спросил д'Эпернон.
— Со всеми четырьмя, — подтвердил Сен-Люк.
— С каждым по отдельности? — спросил Шомберг.
— С каждым по отдельности или со всеми разом. Вызов адресован и каждому из вас, и всем вам вместе.
Четверо молодых людей переглянулись. Келюс первый нарушил молчание.
— Это очень благородно со стороны господина де Бюсси, — сказал он, красный от злости, — но, как бы мало мы ни стоили, все же каждый из нас способен справиться со своим делом самостоятельно. Итак, мы принимаем предложение графа и будем драться один за другим, по очереди... или же... Да, так, пожалуй, будет лучше...
Келюс посмотрел на друзей, которые, по всей видимости, поняв его мысль, кивнули ему в знак согласия.
– Мы не хотим, чтобы поединок превратился в убийство великодушного человека, и, пожалуй, будет лучше, если мы предоставим жребию решить, кому из нас драться с господином де Бюсси.
— Но, — поспешил спросить д'Эпернон, — а трое остальных?
— Трое остальных? У господина де Бюсси, несомненно, достаточно друзей, а у нас — врагов, чтобы трем остальным не пришлось стоять, сложа руки.
— Вы согласны со мной, господа? — прибавил Келюс, оборачиваясь к сво-им товарищам.
— Да, — ответили они в один голос.
— Мне было бы чрезвычайно приятно, — сказал Шомберг, — если бы господин де Бюсси пригласил на эту увеселительную прогулку господина де Ливаро.
— Если бы я смел выразить свое мнение, — сказал Можирон,— я попросил бы, чтобы при нашей встрече присутствовал господин де Бальзак д'Антрагэ.
— И общество было бы в полном сборе, — заключил Келюс, — если бы господин де Рибейрак соблаговолил явиться вместе со своими друзьями.
— Господа, — сказал Сен-Люк,— я передам ваши пожелания господину графу де Бюсси, но, по-моему, я могу сказать вам заранее, что он слишком учтив, чтобы не согласиться с ними. Мне остается только, господа, принести вам искреннюю благодарность от имени господина графа.
Сен-Люк снова поклонился, и головы четырех вызванных на поединок дворян склонились точно до того же уровня, что и его голова.
Молодые люди проводили Сен-Люка до дверей гостиной.
В самой последней из передних он увидел четырех лакеев.
Сен-Люк достал свой набитый золотом кошелек и бросил им со словами:
— Вот, выпейте за здоровье ваших господ».

Комментарий.
Только у Дюма, в этом романе, я встретил описание такого ритуала вызова на коллективную дуэль, и этот ритуал, несомненно, очень древний, т.к. позднее он утратил свое значение и был забыт; обычно все дуэли были парными, как это отражено, например, в Дуэльном кодексе В. Дурасова.
Чем же объясняются его особенности?
По моему мнению, этот ритуал отражает эпоху становления рыцарства, когда рыцарей окружала группа оруженосцев (таких же знатных, как и рыцарь, но молодых, и слуг). Именно они могли затеять такую дуэль, ради поддержания чести господина (самому рыцарю такая толпа была ни к чему: он, если и вызывал, то только одного – другого рыцаря). Вспомним эпизод групповой схватки приближенных и слуг домов Монтекки и Капулетти в «Ромео и Джульетте «Шекспира». Как можно видеть, в ритуале важную роль играет помещение, где производится вызов, положение, место, позы, жесты и слова вызывающего и вызываемых. Видимо, сам ритуал вызова, в данном случае, наложился на гораздо более древний ритуал принятия гостей, кто бы они ни были. А этот ритуал основывался на двух моментах: 1) оказать гостю все возможные почести и блага и 2) уберечься от вредного влияния гостя (если он из другого племени и под защитой другого тотема). Со стороны гостя имеет место то же самое: 1) достичь цели своего визита и 2) уберечься от вредного влияния чужого тотема (культ дома). Именно поэтому Сен-Люк не переступает порог дома и надевает шляпу перед тем, как держать речь. Вызываемые не надевают шляп, – это было бы оскорблением гостя, ведь они и так под защитой своего дома, но садятся по углам, как бы принимая эту защиту. Представления (личностная идентификация) строго индивидуальные, как и обоюдные заверения в желании встретиться; затем хозяева садятся, а гость остается стоять, т.к. сесть в чужом, враждебном доме – значит оказать ему доверие, что не соответствует ситуации. Затем – обговаривание условий дуэли, при наивысшей – предупредительной – форме вежливости. Эта часть уже целиком соответствует обычному дуэльному кодексу. В заключение – одаривание слуг вызываемых, чтобы подчеркнуть личную непредвзятость и бескорыстие, т.к. дуэль – это дело чести а никак не наживы (так же поступает Атос в дуэли с англичанами, среди которых лорд Винтер, в «Трех мушкетерах»).

Форум "Дюмания"