Мы рады приветствовать Вас на историко-литературном форуме, посвящённом жизни и творчеству Александра Дюма (отца).
1. Общение на Дюмании строится на принципах вежливости и взаимного уважения участников, поэтому на форуме строго запрещены:
• высказывания, провоцирующие возникновение межэтнических, межгендерных, политических, религиозных и расовых конфликтов;
• мат и оскорбление участников форума в любой форме;
• обсуждение личности участников (в любой форме) и личные разборки;
• обсуждение действий администраторов и политики администрирования форума.
Злостные нарушители этого правила получают окончательный бан и после этого могут посещать форум лишь в качестве гостей.
Примечание. В случае нарушения правил форума, администраторы выносят замечание участнику, нарушившему доброжелательную атмосферу Дюмании. Если эта мера не приносит ожидаемого результата, участник получает второе замечание, после чего выносится временный бан, срок действия которого зависит от конкретных обстоятельств. На время действия бана участник лишается возможности оставлять сообщения во всех разделах форума.
Если же и временный бан не побуждает нарушителя пересмотреть стиль своего поведения, форум Дюмания прощается с ним навсегда.
Если в течение месяца с момента вынесения замечания участник, которому оно было объявлено, демонстрирует лишь миролюбие и уважение к другим обитателям форума, замечание снимается.
2. Администрация Дюмании принимает решение о регистрации новых участников в индивидуальном порядке– поэтому на форуме действует режим премодерации.
3. Официальный язык общения на форуме - русский. Иные языки общения не приветствуются. Потрудитесь использовать нормативную лексику и грамотную речь. Если вы выкладываете цитаты на иностранных языках, то вы же должны их перевести на русский язык.
4. На Дюмании запрещено писать транслитом. Если у вас нет возможности писать кириллицей, пользуйтесь услугами соответствующих сайтов, например, https://translit.net/ и http://translit-online.ru/ или встроенным транслитером форума.
5. Администрация Дюмании настоятельно рекомендует участникам открывать новые темы в соответствующих разделах форума. Если вы не находите открытую вами тему - она была перенесена в другой, более подходящий (на взгляд администратора) раздел. Это также касается сообщений. Исключение - темы и сообщения, нарушающие правило номер 1, которые удалены.
6. Любое сообщение, опубликованное на Дюмании, становится неотъемлемой частью форума. Решение о сохранении или удалении постов зависит только от администрации. Самостоятельно внести изменения или удалить свой пост участник может в течение часа с момента его отправки.
7. Посты, состоящие из одних смайликов, предложений, не выражающих какую-то связную мысль, а так же анимированные подписи и gif-аватары уместны только в разделе «Восторги и мечты». Во всех прочих разделах такие посты, а также флуд и оффтопик без предупреждения удаляются администрацией.
8. Мы оставляем за собой право ошибаться, ибо дюманы - тоже люди, и выражаем надежду, что участники будут жить на Дюмании долго и счастливо, соблюдая вышеизложенные правила.
Недавно на развале была куплена книжка из серии "Неизвестный Дюма". В ней две хроники: "Генрих Четвертый" и "Наполеон" Книга вышла в 1992 г. в Москве в изд-ве "Русь".
Признаться, меня терзали сомнения в подлиности авторства Дюма. Но позже стиль, ссылки на привычные для Дюма источники (де Рео, Брантом), блестящие и остроумные формулировки, пересказы канвы известных романов, и проч. привели меня к убеждению, что передо мной действительно произведение Александра Дюма. Причем с ошибками, которые присущи только Дюма или его переводчикам (то ли Миосанн, то ли МиАсанн, осталось неясным.) В книге нашлось много любопытного для любителей "Гугенотской" трилогии. Кроме того, эта книга - частичный ответ на вопрос, который неоднократно задавался у нас на форуме: почему Дюма не занимался биографией Генриха IV, таким благодатным для него материалом... К большому сожалению, данное издание не снабжено никакими комментариями.
Некоторые выдержки, с вашего позволения, я буду вешать на форуме. :)
Генрих всегда был чрезвычайно красноречив, особенно в случаях такого рода. Он убедил Кондэ. Карл IX вернулся по истечении назначенного срока. — Итак? — спросил он? — Месса, Сир,— ответили молодые люди. Варфоломеевская ночь принадлежит к политической истории нашего героя. Мы не будем заниматься ею. Но займемся королевой Маргаритой, или королевой Марго, как называл ее Карл IX. Она одна составляла его личную жизнь. «Отдавая мою сестру Марго Беарнскому принцу,— говаривал Карл IX,— я отдаю ее всем гугенотам королевства». Возможно, беарнский принц а конце концов уяснил себе настоящий смысл этой фразы, но тогда он принял ее такой, какой она казалась. Генрих на первый взгляд необычайно понравился своей супруге, которая не виделась с ним с того времени, когда он оставил двор в возрасте тринадцати лет. Итак, господа де Суврей, впоследствии гувернер Людовика XIII, и Плювинель, первый конюший главной конюшни, привели ей се нареченного. Увидев его, она воскликнула: — О, как он красив! И как ладно скроен! Как должен быть счастлив Широн, воспитавший подобного Ахилла! Восклицание это весьма не понравилось главному конюшему, который едва ли имел более тонкое воспитание, чем его лошади. — Не предупреждал ли я Вас,— сказал он Суврею,— что эта противная дамочка отпустит нам какое-нибудь оскорбление? — Как это? — Разве вы не слышали? — Что? — Она назвала нас Широнон. — Ну, это только полу оскорблен не, мой дорогой Плювинель,— сказал господин де Суврей.— От Широна у Вас только хвост сзади. Маргарита Валуа, сестра Карла IX, была, впрочем, весьма красивая, образованная и проницательная принцесса. Замечали лишь, что лицо у нее чуть длинновато, а щеки немного обвислые... Замечали еще — в основном это замечал ее муж—что она слишком легкомысленна. В одиннадцать лет, если верить Генриху IV, у нее были уже два любовника, Антрагэ и Шарен. Потом у нее появлися Мартнгю, полковник кавалерии, бесстрашный тип, который бросался на приступ и в схватки с двумя дарами, полученными от нее — шарфом, который он носил на шее, и пёсиком, которого носил на руке, пока не был убит 19 ноября 1569 года при осаде Сен-Жан-д'Анжели. Потом был господин де Гиз, который любил ее любовью столь огромной, что под влиянием своего дяди, кардинала Лоррена, расстроил свадьбу принцессы с королем Себастьяном Португальским. Затем последовали, говорят — чего только не говорили про бедную принцессу,— последовали ее брат, Франсуа Алансонский, и другой брат, Генрих Анжуйский. И вот именно к этому моменту она вышла замуж за короля Наварры. От этой свадьбы Антрагэ испытал такую страшную печаль, что чудом избежал смерти. Приданое Маргариты составило пятьсот тысяч золотых экю. Король дал триста тысяч, королева-мать двести тысяч, а герцоги Алансонский и Анжуйский прибавили каждый по 25 тысяч ливров. К этому было прибавлено сорок тысяч ливров ренты с Вандомским замком, обставленным для жизни, Маргарита была в постели и спокойно спала, когда был подан знак к резне. Внезапно она была разбужена человеком, который, стуча ногами и руками в дверь, кричал: — Наварра! Наварра! Кормилица принцессы, которая спала в ее комнате, решила, что это сам беарнский принц, и побежала ему открывать. Но это оказался молодой дворянин по имени Тежан, как говорила Маргарита, или Лейран, как говорил Дюплез. Его преследовали четверо убийц. Увидев дверь открытой, он бросился на кровать принцессы и,обвив ее окровавленными руками — он получил удар шпагой и удар алебардой,— вместе с ней свалился за кровать.
И не ясно, кто кричал сильнее, королева или этот несчастный, но еще хуже стало тогда, когда убийцы не смогли заставить его отпустить королеву и старались убить его непосредственно в ее объятиях. К счастью, капитан гвардейцев Гасиар де Ла Шатр, более известный под именем Нанеси, ворвался в покои и, выгнав убийц, подарил королеве Маргарите жизнь несчастного Тежана. Он в свою очередь не желал ее покинуть, и она приказала перевязать его и уложить спать в своем кабинете. Оттуда он вышел только после полного исцеления. Нужно, однако, отдать должное королеве Маргарите. Первое, о чем она спросила Нансея, когда Тежан был вне опасности, что слышно о беарнском принце? Капитан гвардейцев объявил ей, что он с герцогом Кондэ находится в кабинете короля, и добавил также, что присутствие молодой супруги не было бы бесполезным для ее мужа. Маргарита завернулась в широкий плащ и направилась в комнату сестры, мадам де Лоррен. Явилась она туда едва живая от страха. По дороге, в момент, когда она входила в прихожую, дворянин по имени Ла Бурс свалился замертво в трех шагах от нее, сраженный ударом алебарды. Едва она вошла в комнату, как двое беглецов направились туда же, умоляя ее о помощи. Это были Миоссан, первый дворянин короля, ее мужа, и Ар-маньяк, его первый ординарец. Маргарита бросилась в ноги короля и королевы-матери и с большим трудом вымолила , что под ней мог укрыться даже и не один мужчина. Эта традиция действительно имела определенное значение, ибо она дала рождение следующему четверостишию: О фижмы славные, скрывающие тело, Спасали честь вы старомодностью покроя... Но совершили вы возвышенное дело — Скрыв короля, спасли героя! Когда мы говорим, что королева Маргарита могла спрятать под фижмами мужчину и даже нескольких, мы имеем для этого определенные основания. «Она заказывала,— говорит Таллеман де Рео,— для себя одежду и юбки гораздо более широкие, чем требовалось. Чтобы сделать свою фигуру еще обширнее, она приказывала вставлять жестяные планки с обеих сторон корсажа. В некоторые двери она не могла даже протиснуться». Но это еще не самое удивительное. Вот что говорит тот же автор: «Она носила громадные фижмы, по всему периметру которых располагались карманы. В них она укладывала коробочки, в которые прятала сердца своих погибших любовников. Она была чрезвычайно аккуратна, и, по мере того, как они умирали, она приказывала консервировать их сердца. Каждый вечер эти фижмы запирались в секретный шкаф за спинкой ее кровати*. Муж укорял ее не только за то, что она консервировала сердца своих любовников, но и за то, что она каждый раз бросалась отыскивать их отрубленные головы на Гревской площади. В качестве слуги при ней находился красивый дворянин по имени Ла Моль, который вступил в заговор с маршалами де Монморанси и де Коссэ. В компании своего друга, де Коконаса, он оставил свою голову в Сен-Жане, на Гревской площади. Головы были выставлены на площади. Но как только спустилась ночь, Маргарита, любовница Ла Моля, и мадам де Невер, любовница Коконаса, явились туда вдвоем, украли головы, увезли их в своей карете и отправились захоронить их своими очаровательными ручками в часовне Сен-Мартен. Она была в долгу перед Л а Молем, потому что была страстно любима этим прекрасным дворянином. Он вступил в заговор в ее интересах и поднялся на эшафот, осыпая поцелуями муфту, подаренную ею. На его могиле начертана следующая эпитафия: Счастливцы все завидывалн мне! Удаче, счастью, радостной весне! Но вот и я в руках у смерти... Когда упал я с пьедестала, На свете нищего ке стало, Кто б позавидовал, поверьте! Ла Моль появился под именем Гиацианта в песенке кардинала Перрона, написанный по заказу королевы Маргариты. И если бы не Сен-Люк, с которым она встретилась в Нейраке и чье нежное обожание тронуло ее сердце, весьма возможно, она не скоро успокоилась бы после этой страшной потери. «Правда,— говорил ее муж,— Бюсси д'Амбуаз пришел на помощь Сен-Люку в этом трудном утешении. Но грусть ее нарастала, и ей пришлось прибавить к ним Мейена». Несмотря на два недостатка, которые мы в ней отметили,—несколько удлиненное лицо и несколько отвислые щеки,— королева Наварры была необыкновенно красива. Доказательство тому — следующий факт. Через некоторое время после Варфоломеевской ночи герцог Анжуйский был назначен королем Польши. Польские посланники явились в Париж. Глава посольства Ласко после аудиенции у королевы Маргариты заявил:
— После того, как я ее увидел, я ничего больше не хочу видеть. Я охотно последовал бы примеру тех паломников в Мекку, которые ослепляли себя после того, как представали перед могилой пророка, чтобы не оскорблять глаз своих более никакими бренными образами. Несмотря на все эти перипетии, Генрих Наваррский был все же многим обязан Маргарите. Во-первых, и почти наверняка именно она спасла ему жизнь в Варфоломеевскую ночь. И только то, что он был мужем сестры короля, охраняло его. Правда, однако же, что это звание королева-мать хотела у него отнять. Она отправилась в Маргарите, говоря ей, как обожает ее герцог Гиз, что он в отчаянье после ее свадьбы, и тут же пояснила, что ей не нужно заботиться о том, каким образом можно расстаться с мужем. Ей достаточно заявить, что фактически брак не имел места. Используя это, королева-мать без труда добьется развода. Но стыдливая принцесса, понимая, что от нее требуют смерти человека, и обладая нежным сердцем, которое не хотело страдать, ответила: — Я Вас умоляю поверить мне, мадам, что я ничего не понимаю в том, о чем Вы меня спрашиваете, а поэтому ничего и не могу ответить. Мне дали мужа, и я хочу его сохранить. «И я ответила так,— рассказывала прелестная принцесса в своих мемуарах,— прекрасно понимая, что расставание имело целью гибель моего мужа». И порой от беззаботности, порой из благодарности, а иногда, возможно, и из расчета Генрих не только закрывал глаза на более чем легкомысленное поведение своей жены, но даже частенько мирил ее с любовниками. Так было с виконтом де Тюренном, позже с герцогом де Буйоном. Послушайте, что он сам рассказывает, как за это брался: «Любовники следовали один за другим. Их количество извиняет то, что я не могу их перечислить. Этот здоровенный виконт де Тюренн, которого она вскоре сослала, как и предыдущих, найдя диспропорцию в его сложении... Она сравнивала его с пустым облаком, поражающим лишь внешним видом... Итак, этот плачевный любовник в отчаяньи, после полного слез прощания укрылся в глуши. Я знал этот секрет, но... делал вид, что не знаю ничего, и упросил мою целомудренную жену его вернуть. Она сделала это, но очень неохотно». И он добавляет, наш добрый король Генрих, качества которого мы знаем недостаточно, несмотря на количество его обожателей: «Что скажете вы о моей терпимости, разгневанные мужья? Не боитесь ли зы, что ваши жены оставят вас, чтобы явиться ко мне, ибо я друг природы? Или думаете вы, что с моей стороны это обычная трусость? Вы будете правы, веря в это, а я — веря в то, что,если бы я вел себя иначе, у меня было бы больше носа, чем королевства, и больше болтовни, чем денег!» Потом он добавляет, он, который умел на протяжении своего мудрого гасконского существования так хорошо извлекать из всего пользу: «Достоинства этой дамы, такой, какая она есть, расслабляли ее братьев и королеву-мать, ожесточенных против меня. Ее красота привлекала на мою сторону множество дворян, и красота эта удерживала их при мне. Ибо не было ни одного сына благородной фамилии, ни достойного приятеля, который не был бы однажды поклонником королевы Наварры. Она не отказывала никому, принимая, как придорожное дерево, подношение любого прохожего».Согласимся, что мы, простые историки, были бы слишком непримиримы и жестоки, называя преступлениями эти очаровательные грешки Маргариты, которые ее муж так рыцарски ей отпускал. Й он был прав, наш добрый Генрих, когда говорил, что его жена успокаивает своих братьев и королеву-мать, ожесточенных против него, свидетелей дела Л а Молл я и Ко кона са. Ведь тогда, не будь его жены, он свободно мог бы лишиться и своей головы. Вот в нескольких словах в чем состояло это дело, к которому мы возвращаемся. В Варфоломеевскую ночь Генрих Наваррский спас жизнь, но потерял свободу. Он стал пленником Лувра и очень хотел бежать. Между тем герцог Анжуйский был назначен королем Польши, и было решено, что он отправится из Парижа 28 сентября 1573 года и что его сестра Маргарита и весь двор будут сопровождать его до Бламона. Маргарита в это время была в самых тесных отношениях с братом, и мы склонны думать, что беарнец сделал по отношению к герцогу Анжуйскому то же, что сделал по отношению к виконту Тюренну. Герцог был любимцем королевы-матери, а значит, прекрасной защитой для пленника. Итак, две причины толкали беарпца бежать. Первая — то, что герцог Анжуйский, его защитник, удаляясь, не мог уже его оградить, и вторая — когда двор отправится сопровождать герцога, слежка за ним будет ослаблена. И вот герцог Алансонский, сделавшийся герцогом Анжуйским после назначения брата в Польское королевство, и Генрих, принц Беарнский, решились бежать во время этого
путешествия: пересечь Шампань и принять командование над войсками, готовыми сражаться под их знаменами. Миассан, который не имел секретов от королевы На-варры с тех пор, как она спасла ему жизнь и сделала эту жизнь более приятной, предупредил ее об этом проекте. Терпимость беарнца имела, как мы видим, свою хорошую и плохую сторону Возможно, она боялась опасности, которая подстерегала бы двух бежавших принцев, или же она была задета отсутствием доверия. Так или иначе, Маргарита в свою очередь рассказала все королеве Екатерине, заранее оговоря, что жизни их ничто не будет угрожать. Но бедная женщина упустила одну мелочь. В надежде не покидать ее пылкий Ла Молль присоединился к заговору и увлек за собой своего друга Коконаса. В результате жизнь Генриха Беарнского и герцога Анжуйского была спасена, но Ла Молля и Коконаса отправили на Гревскую площадь, где тела их были четвертованы, а головы насажены на колья. Именно эти головы Генрих Беарнский в момент супружеской мизантропии ставил в упрек своей жене, Маргарите Валуа, и ее подруге, Генриэтте де Сов, герцогине де Невер, за то, что они утащили их ночью, где они были выставлены, чтобы захоронить их своими прелестными ручками в часовне Сен-Мартен под Монмартром. II Едва бедная Маргарита успокоилась после катастрофы с Ла Моллем, как катастрофа не менее ужасная вновь погрузила ее в отчаяние. Бюссн, бравый Бюсси, Бюсси д'Амбуаз, был убит графом Монсоро. Граф, заставив свою жену, Диану де Меридор, назначить Бюсси свидание, нанял двадцать человек, которые его и убили. Да, согласимся, такая потеря могла привести в отчаяние женщину, даже если эта женщина — королева. Бедная Маргарита, которая, если верить ее мемуарам, была настолько невинна, что не знала через неделю после замужества, было ли это замужество настоящим. На вопрос Екатерины, был ли Генрих мужчиной, отвечала словами римлянки, у мужа которой был дурной запах изо рта: «Я думала, что у всех мужчин такой, потому что не приближалась ни к кому, кроме Вас». И эта бедная Маргарита не нашла в себе сил отстраниться от Бюсси. «Он был рожден,— говорит она в своих мемуарах,— быть ужасом своих врагов, славой своего господина и надеждой своих друзей». Он со своей стороны питал к ней огромную любовь, к этой королеве Маргарите, которая удостоила его подобных слов. Однажды, в яростной дуэли с капитаном Пажем, офицером отряда Лоску, прижав его к земле и готовясь убить, он услышал крик несчастного: — Именем той дамы, которую Вы любите больше всего на свете, я прошу сохранить мне жизнь! Крик этот тронул его сердце, и, подняв разом колено и шпагу, он произнес: — Что же, пройдите весь свет, найдите самую красивую принцессу Вселенной, бросьтесь к ее ногам и бла годарите ее! Скажите, что Бюсси оставил Вам жизнь из любви к ней. И капитан Паж, не спрашивая, кто эта прекрасная дама и принцесса, направился прямо к Маргарите Ва-луа и, став на колени, благодарил ее за спасенную жизнь. Но как эта прекрасная королева обожала своего бравого Бюсси! Она рассказывает в своих мемуарах, как он с двадцатью друзьями вступил в бой с тремя сотнями и потерял только одного друга. При этом, добавляла она, одна рука Бюсси была на перевязи. Генрих IV, который, казалось, всегда принимал сторону жены, однажды был безжалостен к пей из-за Бюсси. Возможно, он, обладая моральной силой, не мог простить этому герою его храбрость, силу и темперамент. Может быть, из-за того, что тот был более одарен природой. Маргарита в своих любовных отношениях с Бюсси пользовалась услугами благородной девицы, которая стала не только ее подругой, но и агентом. Это была Жилон Гуайон, дочь Жака де Матиныэна, маршала Франции, которую все называли просто Ла Ториньи. Король Карл IX, настроенный Генрихом, воспылал ненавистью к девушке и потребовал ее удаления. Ла Ториньи была выдворена, несмотря на требования и слезы госпожи, и отправилась к одному из своих кузенов по имени Шател. Бюсси также получил приказ покинуть двор.Сначала он отказался подчиниться, но под уговорами герцога Алансонского, его покровителя, смирился с этой ссылкой. Это обернулось страшной грустью для Маргариты. Посмотрите, что говорит королева Наваррская в своих мемуарах: «Отбросив всякую осторожность, я отдалась тоске и не могу заставить себя встречаться с королем, моим мужем. Таким образом, мы не живем и даже не разговариваем более вместе». К счастью, это противостояние не продлилось долго. Пятнадцатого сентября 1575 года герцог Алансонский ускользнул от двора, а некоторое время спустя под предлогом охоты под Сенлиссом беарнец был счастлив сделать то же самое.
Генрих тянет на любимца народа и страны.Хотя и он далеко не ангел .Приходилось пожертвовать жизнью матери адмирала Колиньи.С этой стороны Генрих предстаёт как тиран.Но во время революции он единственный чьё тело не бросили на землю и народ почтительно сколонилсь перед ним.Как же охарактеризовать Генриха как тирана или лучшем королём народа?
Приходилось пожертвовать жизнью матери адмирала Колиньи.
Какой правитель не был вынужден поступать таким образом? Иное дело, Генрих принес мир в измученную гражданскими войнами страну и начал проводить такую иностранную политику, что с Францией стали считаться на международной арене, где она потеряла вес в связи с внутренними неурядицами. Экономическое положение улучшилось - так почему же французам не любить Генриха? К тому же, он был наделен всеми галльскими добродетелями, составляющими мифологему французского героя: отважный, щедрый, великодушный, сметливый, остроумный, галантный кавалер и т.п.
он был наделен всеми галльскими добродетелями, составляющими мифологему французского героя: отважный, щедрый, великодушный, сметливый, остроумный, галантный кавалер и т.п.
А разве не приходится в политике чем-то или кем-то жертвовать
Цели бывают разные. Я догадываюсь ,что политические интересы выше личных, но с моральной точки зрения ГенрихIV дествовал не правильно .Он обязан защитить близких ему людей ,хотя не сделал этого , но всё время жалуется , что он один ,придя к власти.
Прошу прощения,что вмешиваюсь в беседу.Только заметила эту тему.Может это уже не актуально,но у меня имеется книга из черной серии том№36,в ней имеется историческая хроника"Генрих Четвертый" и это не пьеса.В этой же книге есть пьеса "Двор Генриха Третьего" и историческая хроника "Наполеон Бонапарт".Из-во ФРЭД,1997 год.
Странно требовать от политика следования нормам морали...
В первую очередь это человек ,а не король.А у короля должна быть мораль жизни .Если её нет ,то это бездушный и чёрствый человек, который не может любить женщин .
но с моральной точки зрения ГенрихIV дествовал не правильно
Как Вы думаете, когда католический священник платит протестантским головорезам, чтобы те воевали против своего сюзерена-католика, это высокоморально? Или когда король, чьей канонизации добился внук, мотается Бог весть где, оставив собственную страну, а после отобрав у своего вассала землю (под липовым предлогом борьбы с ересью), это морально? Честно говоря, кроме Марка Аврелия на ум не идет ни единого примера безупречной нравственности среди политиков...
Будем формалистами: если у него была должность при дворе и он получал жалованье, то наверное, все-таки служил. А чем занимался в свободное от основных обязанностейй время - его дело. ;)))
Тогда многие были вовлечены в политику, вольно или невольно: всем приходилось выбирать определенную партию, быть роялистом, гизаром, анжуйцем или сторонником Генриха Наваррского...
"Генрих III избежал этой заразы только потому, по всей видимости, что был сыном кардинала де Лоррена. Кардинал де Лоррен был жестоко наказан за это двойное вторжение в законы церкви и общества. Его сын приказал его убить в Блуа вместе с его братом, герцогом Гизом, 24 декабря 1588 года."
О как!
А вот это полная чушь! Тот кардинал Гиз, который был убит в Блуа, был младше Генриха Третьего. А предполагаемый отец умер в 1574 году от воспаления легких. Между прочим, Генрих совсем не был на него похож.
LS пишет:
цитата:
— Смерть или месса? — спросил он Генриха и герцога Кондэ. — Месса!—-ответил Генрих. - Смерть! — ответил Кондэ. Карл IX был на грани того, чтобы разрядить аркебузу в грудь молодого герцога, который осмелился ему противоречить. Однако он не смог убить своего родственника —Даю Вам подумать четверть часа,— сказал Карл IX.— Через четверть часа я вернусь. И он вышел. На протяжении этих пятнадцати минут Генрих доказывал своему кузену, что обещание, вырванное силой, не имеет никакой цены, что гораздо политичнее будет двум руководителям партии будущего смириться и жить, чем сопротивляться и умереть.
При это Конде обратился на следующий же день, а Беарнец только через 2 месяца.
Ришелье пишет:
цитата:
Но ведь можно избежать этого.Если бы Колиньи был жив ,то стало бы ещё лучше народу .
Щас! Этот человек был жесток даже для своего времени. Не отрицаю, честен, но легче от этого никому не было. А уж как он предлагал отдать Кале англичанам.
...заставляет задуматься, а были ли действия властей против гугенотов такими уж жестокими. Особенно в свете того, что сами протестанты громили католиков с не меньшим пылом и заключали договоры с врагами государства.
...заставляет задуматься, а были ли действия властей против гугенотов такими уж жестокими.
Были!
Snorri пишет:
цитата:
что сами протестанты громили католиков с не меньшим пылом и заключали договоры с врагами государства.
Можно подумать, что католики не заключали соглашений с врагами государства. Просто там было массовое помешательство и озверение. Генрих Наваррский этому помешательству подвержен не был, за что многие современники и не только они короля попрекали.
...заставляет задуматься, а были ли действия властей против гугенотов такими уж жестокими.
Жан пишет:
Были!
Констан в "Жизни французов во времена релгиозных войн" утверждает, что действия католиков (особенно в первых войнах) были: а) ответными б) адекватными. Автор посвятил этому отдельный раздел, где ссылается на хроники различных городов, авторами которых были как католики, так и гугеноты.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 33
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Если же и временный бан не побуждает нарушителя пересмотреть стиль своего поведения, форум Дюмания прощается с ним навсегда.
Если в течение месяца с момента вынесения замечания участник, которому оно было объявлено, демонстрирует лишь миролюбие и уважение к другим обитателям форума, замечание снимается.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума